Я не ожидала, что расставание окажется таким болезненным. Но когда я стояла у лееров, глядя на раскинувшиеся вдали золотые поля, у меня перехватило горло.

Уже в третий раз я совершала это путешествие.

Первый – как беженка, полумертвая рабыня, ищущая спасения.

Второй – как оружие, рабыня нового хозяина, готовящаяся к сражению в чужой войне.

И наконец, сейчас – как освободительница.

Макс стоял рядом со мной, его рука лежала на моей, наши пальцы привычно переплетались. Мы смотрели, как отдаляется береговая линия Трелла, и по мере того, как далекие очертания Орасьева уменьшались, мне все труднее становилось сдерживать подступающие слезы.

Макс поцеловал меня в висок.

– Спасибо, – прошептал он на теренском. – Для меня много значит, что ты со мной.

Я закрыла глаза, погружаясь в его голос, говорящий на моем родном языке. Почему-то это всегда очень успокаивало.

– Мы вернемся, – пообещал он.

– Я знаю.

Глава 87

Глава 87

МАКС

Все повелители магии, включая Тисаану, приложили руку к управлению кораблем, что позволило нам очень быстро пересечь водную гладь – за несколько дней, а не недель. Большую часть этого времени я провел, свесившись через леера: меня неудержимо рвало. Я проделывал уже третий рейс через океан, и можно было бы надеяться, что на сей раз морская болезнь обойдет меня стороной, но увы.

Саммерин явно радовался возвращению на Ару – он давно скучал по дому. Даже Брайан отличался нехарактерной для него бодростью, хотя, вполне возможно, он просто увлекся идеей государственного переворота. Я все еще терзался сомнениями по поводу этой идеи. Ишка остался еще на несколько дней в Трелле, но обещал присоединиться к нам уже на Аре, когда придет время действовать.

День прибытия на Ару выдался туманный; серое, мутноватое небо нависало низко. Первыми в поле зрения появились Башни. Когда Тисаана позвала нас с Саммерином, крича, что показались Башни, я ожидал увидеть два привычных столба из серебра и золота, затмевающие все вокруг.

Но от того, что предстало перед моим взглядом, слова комом застряли в горле.

Башни были разрушены. Они все еще стояли и по-прежнему умудрялись выглядеть вызывающе величественно, словно врезаясь в небо. Но когда-то они возвышались нерушимыми колоннами, исчезающими в облаках, а теперь остались обрубки с иззубренными краями, истрепанными, точно рваная ткань.

Всех нас охватило уныние. Очевидное удовольствие Саммерина от мысли о возвращении на Ару сменилось молчаливой озабоченностью. Хвастливая уверенность Брайана превратилась в мрачную грусть. Все мы умом понимали, что направляемся на другой фронт войны, но, увидев разрушенные Башни, с неожиданной четкостью осознали: дела здесь обстоят намного хуже, чем мы представляли.