– Эзра! – произнес Кадуан.

Мужчина поднял глаза, и узнавание пронзило меня насквозь.

Я уже однажды встречала этого фейри… очень давно. Воспоминания всплывали нечеткие и неполные. Большая часть моего прежнего «я» вернулась, но все же довольно много разрозненных воспоминаний и чувств по-прежнему оставались вне досягаемости. Кадуан повернулся к слуге, который вошел вслед за нами, взял у него стакан воды и тарелку с хлебом и отпустил. Затем он сел напротив Эзры и поставил еду поближе к нему.

Эзра отодвинул тарелку:

– Полагаю, ты прикажешь меня казнить.

– Не собираюсь делать ничего подобного.

Кадуан пристально посмотрел на него одним из тех взглядов, что методично разбирают существо на части, словно желая исследовать каждый фрагмент, из которого составлена жизнь.

– У тебя появились дела.

Эзра молчал.

– Еда не отравлена, даю честное слово.

– Мы слышали, что ты решил набрать армию, – сказал Меджка. – Безуспешно.

Взгляд Эзры остановился на Меджке.

– Ты очень похож на отца.

При одном упоминании об отце лицо Меджки ожесточилось.

– Наверное, ты хочешь о чем-то поговорить, – произнес Кадуан.

– Мне нечего сказать тем, кто приложил руку к падению моего королевства.

Луия коротко рассмеялась, но Кадуан оставался совершенно серьезным.

– Я едва не погиб в ту ночь, когда пала Нирая, – ответил он. – Я никогда не поддерживал противников твоего правления.

– Но ты устроил еще более жестокую резню.

– Я сражаюсь за мир, где наш народ будет чувствовать себя в безопасности.