По крайней мере, именно в этом он их убедил.

Солдаты не знали, что Руна вовсе не собирается этим вечером тайком проводить ведьм на борт «Аркадии». Она явно отказалась от этого плана в ту же минуту, когда Гидеон впервые обвинил ее в подобной затее. Сегодня Руна будет обходить главную гавань стороной, предполагая, что Гидеон удвоит охрану.

Вот только солдаты об этом не подозревали, а Гидеон намеревался дать Руне как можно больше времени.

Он схватил старую карту Каскадии – еще дореволюционную. Когда все бежали из крепости, карту бросили, и с тех пор она хранилась здесь, свернутая свитком, всеми забытая. Гидеон раскатал карту на столе, а чтобы она не сворачивалась обратно, прижал один край лампой, а другой – ножом Руны.

– Окажись я на месте Крессиды, – бормотал он, изучая подсвеченные лампой очертания, – где бы я спрятал своих сестер?

Поближе к столице, чтобы легко было обновлять заклинание, поддерживающее их тела? Или как можно дальше от Кровавой гвардии, чтобы никто их не нашел?

Крессида неминуемо выяснит, кто Руна на самом деле, то был вопрос времени. Пока тела Эловин и Анали́з находятся в целости и сохранности, на Руну постоянно будут вести охоту.

А вот если он найдет тела и уничтожит их, Руна окажется в безопасности.

Взгляд Гидеона скользил по карте, по дорогам, ведущим из столицы. На мгновение он задержался на Торнвуд-холле, бывшей летней резиденции Крессиды.

Могла ли она спрятать тела в Торнвуде?

Крессида выросла в этом доме, знала само здание и прилежащие территории как свои пять пальцев.

С этого стоило начать. Если след найти не удастся, он двинется дальше.

Бросив карту, Гидеон отправился в кладовую. Взял пустой рюкзак и начал наполнять его динамитом. Едва ли он сумеет разрушить заклинание, благодаря которому тела сестер-королев хранили свежесть, но, если повезет, в отсутствие Крессиды чары существенно ослабнут. Нескольких динамитных шашек хватит, чтобы разнести их в клочья.

Гидеон понятия не имел, сработает ли его план, но можно было попытаться.

Если не удастся уничтожить тела, он, по крайней мере, может перепрятать их, схоронить там, где Крессида никогда не найдет.

Гидеон выглянул в окно. Мир купался в лунном свете. Вдалеке чернело бескрайнее море.

Он надеялся, что Руна уже на воде. Надеялся, что она в безопасности – подальше отсюда.

Перекинув рюкзак через плечо, Гидеон схватил лампу и клинок Руны – единственное оставшееся напоминание о ней – и повернулся к двери.

Путь ему преградил темный силуэт в проходе.