Руна была уверена, что после зелья он даже не вспомнит, как она забралась к нему под одеяло и свернулась калачиком. Проблема была не в этом.

Проблема была в том, что она-то помнила.

Она все помнила.

Как жар его тела вытравил из нее холод. Как невыносимо прекрасно было ощутить прикосновение к его обнаженной коже. Сильные руки обнимали ее так яростно, так крепко. Будто она принадлежала ему. Будто ничто не могло причинить ей вред, пока он рядом.

Если бы ты захотела, каждая ночь могла бы стать такой.

И она действительно хотела.

Отсюда и проблема.

Руна проснулась от кошмара – одна, в темноте. В последнее время главной героиней ее кошмаров была Крессида, но в этот раз во сне она увидела бабушку. Солдаты Кровавой гвардии тащили Кестрел Уинтерс по ступеням на платформу очистки, и та кричала, умоляя Руну помочь. А толпа напирала со всех сторон, и чем отчаяннее Руна пыталась добраться до платформы, тем больше ее толкали назад.

Так было до тех пор, пока бабушкины крики не стихли.

После этого Руне было не заснуть. Казалось, кошмары подстерегают ее на каждом углу. Она боялась каждой тени. И, как бы нелогично это ни было, ей нужен был Гидеон. В момент слабости она отправилась искать его.

Гидеона она обнаружила в спальне в другом конце коридора. Он крепко спал, а на тумбочке возле кровати стояла какая-то настойка. Понюхав пузырек, Руна узнала аромат снотворного зелья.

То была ошибка, и она успела пожалеть о содеянном. Нельзя было допускать, чтобы подобное повторилось. Надо было найти в себе силы оторваться от него, пока их не нашла Крессида. Однажды она их неминуемо найдет – то был лишь вопрос времени.

Оставалось два варианта: либо у Руны насильно заберут Гидеона, либо она сбежит, пока этого не случилось.

Нет, есть и третий вариант. Ты можешь попросить его поехать с тобой.

Руна помотала головой, отгоняя мысли.

– Тебе с сахаром?