Так почему же в записке Харроу говорилось, что оно слабеет?

Без контрзаклинания им не удастся разрушить чары. А раз ей даже не войти в пруд, чтобы вытащить тела…

– Что случилось? – Рядом появился Гидеон и тут же опустился на землю рядом с ней. – Ты в порядке? – Он заметил тела Эловин и Анали́з под водой и помрачнел.

– Заклинание не позволяет мне приблизиться к ним, – сообщила Руна. – Может, у Серафины найдется решение.

Гидеон помог девушке встать, они повернулись к мосту… и тут стало понятно, что неразрушимое заклинание не главная их проблема.

На другом берегу ревущего водоворота стояли на коленях Серафина и Антонио. Обоим к затылку прижимали пистолет. За их спиной ущелье окружили солдаты, которых было не меньше сотни.

Были среди них и ведьмы. Десятки ведьм. Ритуальные ножи сияли в последних лучах заходящего солнца.

С ними была Джунипер. Глаза у нее покраснели от слез, руки были связаны, а за спиной у нее стояла Крессида, прижимая нож к ее горлу.

Харроу тоже была связана. Какой-то солдат схватил бывшего куратора за волосы, вынуждая встать на колени.

«Мы потерпели поражение», – подумала Руна.

– Прости, товарищ! – закричала Харроу. Ее отчаянный голос эхом разлетался над водой. – Она заставила меня выбирать!

Руна вспомнила записку Харроу, полученную три дня назад. Записку, в которой говорилось, что Крессида отправится к Перекрестку.

Это была ловушка.

Мысли Руны кружились быстрее водоворота.

Вот почему эти двое не вернулись. Почему Гидеон получил от Харроу лишь одно краткое послание. Джунипер стала переманивать на их сторону ведьм, и кто-то выдал ее королеве-ведьме, а потом использовал, чтобы скомпрометировать Харроу.

– Ей пришлось выбирать: либо предать тебя, либо смотреть, как умирает Джунипер, – произнесла Руна. Она взглянула на Гидеона, на лице которого застыла смесь потрясения и злости. – Крессида наверняка угрожала, что убьет Джунипер, если Харроу не заведет нас в ловушку.

«А в глубине души она все еще дорога ей», – подумала Руна.