Но когда она склонилась над ним, утопая в слезах и боли, Арис улыбался. И Блайт снова прошептала:

– Что ты наделал?

Глава 39

Глава 39

Никогда прежде бессмертный не умирал вот так.

Никто не знал, вернется ли Арис когда-нибудь. А если все-таки вернется, то вспомнит ли он ее? Останется ли самим собой?

Каждое утро Блайт стояла в кабинете покойного мужа, ожидая, что оживут неподвижные гобелены. Что на чистые холсты прольются краски, а в иголки вденутся нитки. Потому что Арис не мог по-настоящему умереть. Он был слишком могущественным. Слишком важной частицей в полотне мироздания, чтобы просто исчезнуть.

И все же прошел день. Затем еще два. Прошла неделя, а гобелены по-прежнему не двигались с места.

Одна неделя была лишь малой толикой того, как долго Арис искал и ждал ее, но Блайт уже не понимала, как ему удалось выдержать разлуку. С появлением Ариса в ее жизни душа наполнилась неведомым прежде чувством, но Блайт осознала это, лишь когда во дворце перестали звучать его шутки и смех. Она была сломлена потерей и сомневалась, что когда-нибудь вновь почувствует себя полноценной.

В Вистерия Гарденс не осталось жизни. Не было ни волшебства, ни красок. Дворец представлял собой лишь голые каменные стены, некогда величественные только благодаря магии Ариса. Он напоминал ей волшебника, о которых она читала в сказках, вкладывающего крупицу магии в каждую грань окружающего мира. И теперь, без величественного фасада, девушка снова увидела каждую трещинку, раскрошившийся камень и облезлые стены, которые, казалось, вот-вот рухнут.

Его комната тоже исчезла. Произведения искусства и безделушки, которые он собирал, не двинулись с места, но уютная спальня превратилась в камень и напоминала музей, оставшийся после человека, прожившего такую яркую и необычную жизнь.

В комнате Блайт остались лишь шкаф и кресло, и она выглядела даже более пустой, чем в первые дни во дворце. Не было больше библиотеки, и в глубине души девушка понимала, что это могло означать только одно – Арис действительно ушел и, возможно, никогда не вернется.

После того как Арис бросил ее, Блайт несколько недель не могла найти в себе силы произнести хоть слово. Казалось, она вообще разучилась говорить, не желая учиться жить в мире, не пропитанном его магией. В мире без Ариса.

В те недели, когда окна плотно увил колючий шиповник, она не принимала гостей и питалась исключительно едой, которую оставляли у порога, чтобы поддерживать свое существование, а также существование проклятой лисы. Ей надоело наблюдать, как зверь день за днем скребется лапами в дверь его спальни, кабинета, даже гостиной, в которой Блайт провела так много ночей, ожидая человека, который никогда не ответит.