Большую часть времени, когда я была в сознании, я сидела, обхватив колени руками, и думала. Об Ариене, об Эрине, о моем дедушке, о жизни в человеческом мире… Я даже скучала по Радужному дворцу, на который раньше постоянно жаловалась. По ком я точно не скучала, так это по Майсе и Аясу. Даже роль проклятия этого мира мне уже была по душе.

Пустота вокруг менялась. Я бродила по ней днями, неделями… И не замечала, сколько времени прошло, хотя знала, что все места ненастоящие.

Впервые пустота пытала меня. Они придумали такой изощренный способ – бросить человека в темноту и пустоту, заставив его замкнуться в себе и свихнуться.

В следующие дни на мои плечи легло бремя безликого мира и одиночества – и начался другой вид пыток. Передо мной возникали дороги. Я шла по ним, и все они были так или иначе связаны с моими воспоминаниями, но во всех я была совершенно одна.

Раньше я напевала себе под нос песни, чтобы не сойти с ума. Теперь и слова покинули меня. Я не могла их вспомнить.

Лица любимых людей – единственное, что у меня осталось. Меня никто не слышал. Если бы под рукой были блокнот и ручка, я бы их зарисовала, чтобы сохранить в памяти навсегда.

Кажется, прошли месяцы. Здесь я не чувствовала голода, жажды и не уставала. И хотя внутри каждый день пребывала на грани смерти, все равно каждый день просыпалась, будто заново родилась, и начинала сначала.

Уроборос, ставший героем многих легенд, был, по сути, тотемом, который оказался в плену этого мира. Посреди пустоты у тебя нет ничего, кроме себя, это и есть твоя пища. Ты пожираешь собственный разум, питаешься своими воспоминаниями и купаешься в образовавшемся от твоего эмоционального слома водоеме.

Эти муки должны были закончиться, но я забыла кое о чем. Здесь невозможно умереть.

* * *

Через несколько дней я начала снова прокручивать воспоминания из человеческого мира. Все они были травмирующими, все они часть моего темного прошлого, которое я пыталась спрятать в самых дальних уголках разума и забыть… Все они постепенно всплывали на поверхность, как солнце вставало на востоке.

В одном из них я была совсем маленькой. Мы с дедушкой и бабушкой проводили выходные на любимом пляже. Я собирала ракушки у подножия скал у края пирса, чтобы украсить ими песочный замок. Вдруг послышались крики. Крики тонущей женщины, она просила о помощи… Что может понять маленький ребенок о жестокости смерти? Мой взгляд застыл на женщине, барахтающейся в море.

Вокруг никого не было. Она тонула и всплывала, ее крики слышала только я. Но я просто смотрела, как она умирает. И не могла ничего сделать, мой детский разум был уже травмирован смертью.