Мои глаза наполняются слезами, но я сжимаю руки в кулаки, загоняя обиду внутрь.

Отец раскрывает руки, ожидая, что я его обниму. Подавляю боль внутри, обхватывая руками отца крепче, чем обычно. Его плечи напряжены, словно камень, но мне всё равно.

– Я понимаю твоё разочарование во мне, папа, – шепчу я, пряча лицо у него на груди. – Но не лишай меня семьи. Я люблю тебя, несмотря ни на что.

Он вздыхает, и этот звук звучит тяжелее, чем тысячи слов. Его объятия становятся крепче, и он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо:

– Арген поможет тебе сохранить силу и влияние нашего дома. Пойми меня, дочь. После трагедии с Фениксом ты сильно изменилась, – продолжает он, отстраняясь и глядя мне в глаза. – Я не могу так рисковать.

– Но, папа, поверь в меня! – голос мой дрожит, почти срывается.

Он качает головой, в его глазах мелькает усталость.

– Прости, дочка. Но ты слишком слаба. Тебе не хватает стержня внутри. И я не виню тебя за это.

Моё сердце сжимается от его слов, но он продолжает, словно не замечая, как каждое слово отзывается болью внутри меня.

– Мы с Калипсо сами виноваты, что позволили тебе и Фениксу так сблизиться. Ты смогла оправиться после трагедии, но что-то внутри тебя всё равно сломалось…

Он отводит взгляд, словно вспоминает что-то далёкое и болезненное.

– Феникс вместе с Аргеном давал клятву жрецам, что вас ничего не связывает. То, что он станет твоим консультантом, не так плохо. Он многое знает. Но я надеюсь, что ты не позволишь себе вовлечься в запретную связь.

Его слова звучат, как приговор, и я не нахожу что ответить. Отец наклоняется и целует меня в лоб. Затем он отворачивается и уходит твёрдой походкой, не оглядываясь.

Я стою, глядя ему вслед с тяжёлым камнем на сердце. Разочарование, обида, боль – всё смешивается в бесформенный клубок внутри.

Тихий звук шагов заставляет меня очнуться. Я оборачиваюсь и вижу перед собой Меррел.

– О чём ты задумалась, Ригель? – её голос звучит мягко, дружелюбно.

Я торопливо беру себя в руки и натягиваю улыбку.

– Всё в порядке.

Но Меррел улыбается с сарказмом, её взгляд проникает в самую глубину.