Стены, слишком белые, даже слепящие, нависали над Асин молчаливыми великанами-стражами, и она представляла, как они склоняют головы, стоит ей сделать шаг. А с улицы через распахнутые двери тянулись цветочные ароматы, щекотавшие нос. Наверное, именно поэтому обучение начиналось с наступлением тепла, когда деревья зеленели, а Рынок заполняли лоточники, привозившие товары с островов-братьев.

Перед занятиями Асин успела дождаться, когда на прилавках появятся первые украшения, и тут же потянула к ним папу. С каким удовольствием она показывала на то, что хотела бы купить – в далеком, но кажущемся таким близким будущем, за свои, конечно же, деньги. Папа хохотал, не поторапливая ее. Кованые ворота еще только-только открывались, и таких, как Асин, ранних, набралось перед ними не много: наверняка прочие желали отоспаться в своих кроватях, побаиваясь неизвестности.

Асин хотела серьги-витражи. Куда больше прочих украшений. Но уши ее не были проколоты, лишь иногда их удавалось украсить металлическими стебельками, которые делал на продажу папа и позволял ей померить. Для них мочку не прокалывали шилом, стебельки надевались сверху – на раковину (и кто придумал так ее назвать?). Про себя такие украшения Асин звала детскими и удивлялась, когда видела, как на Втором их вмиг раскупают девушки, звенящие браслетами на запястьях, смуглые и улыбчивые.

Асин мечтала поскорее вырасти. И получить крылья, конечно же. Именно поэтому, когда папа спросил, куда она собирается идти дальше, она, не задумываясь, ответила: «В разведку». Слово прозвучало достаточно взросло, даже немного тяжело. Тогда Асин заулыбалась так сильно, что заболели щеки.

А сейчас она стояла, крепко сжимая обеими руками сумку, в которой лежали и тетради, и ручки, и письменные принадлежности, и маленькая птичка, подаренная папой в детстве, – и чувствовала себя не на своем месте. Девочке, привыкшей полоть грядки и ходить за водой, собирать ягоды с куста и делать из них варенье вместе с папой, не должны кланяться белые великаны. Но они уже поприветствовали Асин, и она, взявшись за небесного цвета юбку, присела, оказывая ответную любезность. Кто-то сбоку прыснул.

– Дурочка! – влетело ей в уши, и мимо пронесся мальчишка в перепачканной рубашке. Но Асин это не задело. Ну разве только чуть-чуть.

Впереди виднелись прямоугольники дверей, а за ними – целый новый мир с незнакомыми людьми, взрослыми и маленькими. И в тот самый момент, когда и без того длинный коридор перед глазами обратился огромной белой змеей в светло-коричневых пятнах, внутри Асин что-то рухнуло – с громким звуком, может, даже разбилось. Маленькие люди разбегались по кабинетам, а она совершенно не знала, куда идти. Ноги затряслись, застучали зубы – и Асин заозиралась, пытаясь найти подсказку.