Я открыла дверь и бесшумно выдохнула, обнаружив комнату в том же беспорядке, в каком оставила ее неделю назад. Незаправленная постель, тарелки с уже черствым хлебом и растаявшим шоколадным маслом, которые Эйприл стащил из кафетерия почти неделю назад, чтобы вместе перекусить перед вечерней тренировкой. Куча спортивной одежды на стуле и несколько пар носков, разбросанных по ворсистому ковру в центре комнаты.

Я взглянула на темное небо за окном, затем на растущие тени в углах и мигом включила свет. Недолго думая, направилась прямиком в ванную комнату.

Гипс на ноге был пластиковым («современным», как сказала Пёрл), поэтому я оставила костыль у двери и залезла в душевую кабинку.

Я не принимала душ с тех пор, как отправилась на операцию. Внезапно ощутив себя до ужаса грязной, я схватилась за губку и мыло и принялась яростно намыливать тело, растирая кожу до красных полос. Помыв голову в четвертый раз, я вдруг услышала стук в дверь. Выключив воду, завернулась в полотенце и выглянула наружу.

Стук повторился – тихий, осторожный. Кто-то продолжал стучаться в дверь, пока я стояла, удивляясь внезапно обострившемуся слуху.

– Элли? – прозвучал знакомый низкий голос, и я встрепенулась.

Подошла к двери, открыла ее и застыла на месте.

– Каллум?

На пороге моей комнаты оказался именно он. Сердце замерло, и я задержала дыхание, заглянув ему в глаза. Прошел ровно день с момента нашей последней встречи. На этой неделе Каллум похоронил троих близких ему людей. И провел время с их семьями и детьми. Однако его лицо изменилось. Исчезла бледность. Круги под глазами стали менее заметными. Волосы у него всегда были чуть взъерошены, но… во взгляде я не видела прежней жгучей боли – лишь легкую тень печали. Скрывал эмоции? Или время, проведенное с семьями наемников, успело залечить раны?

– Привет, – сказал он тихо.

– Привет, – еле слышно ответила я.

Его зеленые глаза опустились ниже, всего на секунду задержавшись на полотенце вокруг тела, и тут же вернулись к моим глазам.

– Не очень практично ходить в одном полотенце, – проговорил Каллум. – Если в штабе внезапно объявят тревогу, как ты будешь отбиваться от монстров.

– Если придется, буду сражаться и голой, – сказала я первое, что пришло в голову, и выжидающе приподняла бровь.

Каллум приподнял бровь в ответ. Я улыбнулась и, сама не зная почему, открыла дверь шире, приглашая его войти. Каллум принял приглашение. Я закрыла за ним дверь, прислонилась к ней спиной и продолжила наблюдать. Каллум остановился посреди комнаты, однако не стал наступать на ковер в обуви. Его внимательные глаза изучали беспорядок: разбросанную одежду, грязную посуду.