Сердце мое споткнулось, кровь превратилась в лед.

Долг.

Долг за правду, услышанную от мертвеца.

Все перед глазами сделалось четким-четким. Время остановилось.

Я перешагнула низкую ограду часовни.

– У меня есть… что сказать против.

Я шла, не касаясь пола. Взгляды толпы несли меня по воздуху, словно перекрещенные копья. Епископ хмурился, я четко видела мокрые седые завитки на его виске и капельки пота, текущие из-под тяжелой митры. На Герта и его невесту я не смотрела.

– Я заявляю, что венчание не может состояться, так как женщина, именующая себя Корвитой Клест, является Корвитой Моран, дочерью Каланды Моран, в девичестве Каланды Аракарны, и короля Леогерта Морао Морана.

Потрясенная тишина.

– Что? – еле выговорил его преосвященство. – Кто ты такая? Назовись!

– Это неправда! – взвизгнула Корвита. – Кто ее сюда пустил? Бродяжка, грязная нищенка!

– Ведьма! – гаркнули сзади. – Я узнал тебя! Ведьма андаланская!

Я обернулась – Таэ Моран вскочил, указывая длинным перстом на Каланду, стоявшую за спиной дочери. Но та смотрела не на него. Она смотрела на меня, прищурив глаза и кусая губы, и в глазах этих не было ничего, кроме ненависти. Все, что нас связывало, все долгие годы, все поиски и откровения, потери и обретения разом провалились в небытие. Она меня убьет, поняла я. Как только дотянется.

– Колдовство в святом храме! – рявкнул Таэ. – Я вижу! Невеста под заклятием! Вот она какая на самом деле! Глядите, вот она какая!

Толпа ахнула – невеста Найгерта побелела, как первый снег. Под прозрачным покрывалом засветилась белая прядь. Ого, вот это силища у Змеиного Князя! Каландину макулу сьегу мановением руки развеять!

Я осторожно попятилась. Западный притвор у меня за спиной…

– Держите девчонку! – крикнул Найгерт. – Это она ведьма! Держите крепче, она уже от нас бегала!

Я рванулась в поперечный трансепт – спрятаться куда-нибудь, хоть на мгновение исчезнуть с глаз! Из притвора выскочило несколько человек, оружия у них не было, но, растопырив руки, они резво начали меня окружать. Гости повскакали с мест, поднялся гвалт и ор. Пригнувшись, я метнулась в боковой неф, разгороженный многочисленными часовнями. Здесь не было скамей, но зевак обнаружилось предостаточно.

– Закройте двери! Не выпускайте ее!

Распяленные рты, растопыренные руки. Какой-то старик сунул мне под ноги палку. С головы содрали шаль.