– Когда-нибудь здесь будет и твой портрет, – говорит Платон отцу из-за спины.

– Я скорее сожгу родовое имение дотла, чем допущу это, – смеется Серп. – Висеть рядом с моими кузенами, дядьями и прочими неудачниками, которые были так глупы, чтобы сдохнуть? Упаси небо.

Слева стояло большое напольное зеркало. Золоченая рама, украшенная витиеватой лепниной. Я бы не удивилась, окажись оно целиком из золота. Должно быть, и стоило целое состояние. Оба мужчины, отражающиеся в нем, были почти одного роста, с одинаковыми прическами – забранными в конский хвост длинными волосами до плеч, – но Платон выглядел хрупким и тонким по сравнению с отцом, мимика более живая, более открытая.

– Я кое-что знаю, – осторожно произнес юноша.

– Обвиняешь меня, что это я их убил? – подняв бровь, холодно уточнил Серп.

Платон на мгновение растерялся, затем на его лице отразился ужас, он перевел взгляд на портреты, словно первый раз их видел. Видимо, теперь действительно начал подозревать отца в убийстве родичей.

– Нет? Ты не об этом? – подмигнул ему Серп. – Так что же ты там узнал?

– Златон. Неделю назад он ходил встречаться с отцом своей жены, Дианы.

– Кажется, это ты ему насоветовал так поступить. Я с самого начала говорил, что затея – дрянь, – безапелляционно заявил мужчина.

Платон продолжал говорить, скользя взглядом по портретам предков, словно обращаясь к их совету:

– После Злат как будто переменился. Я поспрашивал Диану, она говорит, оставила их вдвоём всего минут на десять, а они устроили такой безобразный скандал, что Злат даже в боевую форму обратился.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Серп. – Я с самого начала говорил: баюн орку не пара. Паршивая семейка.

Юноша покачал головой, пропуская слова отца мимо ушей:

– Златон всю неделю сам не свой, кидается на всех, готов обратиться в боевую форму по первому поводу. Я забеспокоился.

– Не стоит забивать свою голову пустяками, – резко осадил его Серп.

Но Платон не унимался, говоря все громче и громче:

– А потом я вспомнил, что месяц назад ты просил меня организовать встречу с Осипом Вяземским. Это показалось мне подозрительным…

Родственники с портретов смотрели за перепалкой двоих с холодным равнодушием.

– Ты в принципе слишком тревожный, – презрительно тряхнул плечом мужчина, словно стряхивая пыль. – Сходи, что ли, к Рае, попроси травок от нервов. Старуха на них плотно сидит последние лет десять. Главное – не забудь абсентом залить, как она делает.

– После того разговора с Вяземским у тебя появилась змея кровной клятвы на руке. – Серп попытался одернуть рукав пиджака, словно клятву действительно можно было разглядеть обычным взглядом. Как Платон мог увидеть ее? Но тот не договорил, лишь выжидательно уставился на отца. Тот молчал, и спустя время юноша все-таки добавил: – О чем вы с ним договорились?