– Это – побочный эффект от применения зеркала, – дернул плечом Платон. – Магия вуду вообще сложная штука. Мне пришлось принять её темный дар, чтобы использовать зеркало в полную мощь.

– Не делай из меня дурака. Зеркало появилось у тебя только недавно, а щупальца лезли к нам ещё в машине.

– У меня были и другие вудуистские артефакты, просто меньшей силы. Зеркало – самая драгоценная вещь из всех, которые я раздобыл. Но я всегда и всё контролировал. Я бы не причинил вам вреда.

– Но мы этого не знали!

Такая ненужная агрессия поднималась в нем всё выше. Злат начинал терять контроль. Сейчас бы боксерскую грушу подубасить – или потрясти за грудки собственного брата, – но, к сожалению, оставалось только глубоко дышать, пытаясь успокоиться.

Ему нужно было оставаться в трезвом рассудке. Агрессией не раскидаешь змей и не спасешь себя или Виталика. Вон, парень, видимо, так испугался, что во все глаза наблюдал за разворачивающейся сценой. Даже не мигая. Впитывая в себя каждое слово и действие.

Ну да, в их семье почему-то принято творить дичь во имя благой цели.

Что там недавно Злат думал про непогрешимость Платона?

Увы, он ошибался. В брате явно имелось что-то отцовское. Непримиримое желание сделать по-своему, не слушая никаких доводов, не считаясь с чужим мнением.

– Я даже бесу жизнь сохранил, – процедил Платон, настраивая что-то в артефакте, крутя его до щелчков то влево, то вправо. – Или, вон, твоему ненаглядному Виталику. Ни один из людей «Цербера» не пострадал. На моих руках нет крови.

– Ты понимаешь, что поступаешь так же, как отец? Без моей воли пытаешься меня «спасти». А если что-то пойдет не так?

– Я проводил опыты на свиньях, – монотонно повторил Платон.

– Но я не свинья! Платон, выслушай меня. – Злат подался вперед. – Не нужно никого спасать. Всё хорошо. Мы с Дианой помирились. Я научился себя контролировать. Считай, что я на тебя не обижаюсь. Давай развязывай нас с Виталиком, возвращайся в свое тело, и мы нормально поговорим.

Девушка, внутри которой находился без сомнения великий ученый, грустно покачала головой.

– Нельзя. Злат, это полумера. Ты говоришь так только потому, что связан и хочешь освободиться. Я же вижу в твоих глазах злость. Ты теряешь контроль. Эта зараза останется с тобой навсегда. Тебе никто другой не поможет, кроме меня, смирись с этим. Я очень виноват перед тобой и обязательно это исправлю.

– Виноват не ты, а Серп и Вяземский!

– Видишь, ты уже кричишь.

– Я кричу, потому что ты притащил меня сюда как козла на убой, связал и пытаешься «вылечить», хотя я даже не болен! – разъярился Златон. – Платон, клянусь. Или ты прекращаешь этот цирк, или я сломаю тебе шею.