Мы стояли около палаты, за которой врачи спасали тело Платона, в то время как душа среднего брата творила беспредел на другом конце города. Уборщица сердито смотрела на нас с противоположной стороны коридора, от нечего делать начав обтирать пол шваброй.

Внутри было пусто и холодно. Неужели я проиграла?

* * *

Виталик не любил принимать решения впопыхах. Ему тем и нравилось программирование, что в коде можно копаться долго и со вкусом. Никто не торопит. Нет никакой срочности. Он был хорош именно в таких вещах. Любил всё выверять, подходил к вопросу скрупулезно и даже немного занудно.

Сейчас, будучи привязанным к стулу, он понимал: думать надо быстро. Пока Платон в теле Адалин – звучало как какой-то бред – планировал «исцеление» Златона и всё его внимание было обращено на него, Виталик мог осмыслить происходящее. Зацепиться за что-то. Найти пути к спасению.

Правда, особо это не помогло. Магии у него нет, превратиться в гигантского зеленого орка он не способен. А его математический склад ума…

Ну, может просчитать вероятность собственной смерти.

Он запомнил движения, которым Платон активировал артефакт. Такие вещи всегда давались ему легко. Толку от запоминания никакого не было – но в голове отложился каждый щелчок граней.

Ещё год назад, попади он в такую ситуацию, он бы испугался, может, даже начал умолять освободить его. Сейчас Виталик заматерел – в основном, благодаря общению с Виктором – и ситуацию пытался анализировать здраво. Не впадая в панику. Платону он не нужен – это плюс. С этим можно работать.

Если отвлечь среднего Адрона вопросами, например, обсудить с ним детали опытов – он выгадает немного времени.

– Платон, мы же всегда были с тобой так близки, послушай… – Златон уже понял, что увещевания не помогают, но все же не сдавался.

Вдруг Платон согнулся пополам, схватился за голову, резко выкрикнув:

– Прочь из моей головы! Думаете, вы самые умные? Я все равно умнее. – На девичьих губах заиграла совсем не девичья злая усмешка.

Виталик невольно поежился. Что там Злат говорил про его отца? Да по сравнению с родней Златона его папаша-черт сущий ангел.

Платон на секунду напрягся и дрогнул всем телом, отвлекаясь от артефактов.

В этот момент Виталик заметил Моню. В первый раз она попыталась освободить Злата, но не смогла. Улетела, казалось бы, насовсем. Но, улучив момент, вернулась в помещение и застыла на потолочной балке. Слилась окрасом с серостью стен.

Эта птица никогда ему особо не нравилась. Но теперь Виталик отметил, что Моня хороша. Было в ней что-то от крысы. Умение двигаться бесшумно, находить малейшие лазейки.