«Ты не бессильна. Помни об этом».

Родные потащили нас с Колетт прочь, кричали, звали доктора Страттори, но я не слышала их голосов. Не видела, как горит мой дом. Я поскребла по дну своей маленькой чернильницы, отыскивая там последние крохи сил. Грудь пылала, голова раскалывалась…

Вокруг меня зажглись светонити. Боль, горе, печаль, Ревеллей окружала синяя аура, темная, словно ядовитый дым. Я попыталась отгородиться от их страданий. Доктор Страттори, бледная как пепел, что-то кричала мне в лицо, но я не слышала ни слова. Смотрела мимо нее, не сводила глаз с полыхающего Большого шатра, выискивала две светонити – те, что должны быть внутри.

И нашла только одну. Искреннюю, хорошо знакомую. Ее золотистый цвет потемнел от боли.

Он готов сдаться.

– Ложись! – рявкнула Нана. – У тебя идет кровь! Почему у нее кровь?

Доктор Страттори, беззвучно разевая рот, хотела осмотреть меня, но я оттолкнула ее холодные руки.

– Он жив, – прохрипела я.

– Что? – Колетт схватила меня за руку. – Откуда ты знаешь?

– Он в кухне. Мы должны ему помочь. Нельзя…

– Ясное дело. – Не обращая внимания на протесты доктора Страттори, она помогла мне встать на ноги. – А Триста?

– Не знаю. Я ее не вижу.

– Но как ты это де… – Она покачала головой. – Ладно, забудь.

Милли, сидевшая рядом, схватила нас за руки:

– Чего мы ждем?

– Куда это вы? – окликнула нас Нана.

Моя магия была на исходе. У меня бы не хватило сил убедить Нану отпустить нас. Вместо этого я с раздавленным видом повесила голову.

– Мне надо немного побыть одной.

– Мне тоже, – подхватила Колетт.

– И мне. – Милли тоже опустила голову.