– Ну, лично я была бы не против вернуть все как было. Триста потом рассказала бы нам об этом страшном пожаре, и я бы поверила ей на слово. – Милли со вздохом прислонилась к стене амбара.

Колетт откинула с лица Тристы темные волосы.

– Пожар начался четыре часа назад. Даже если она очнется и переместится в прошлое прямо сейчас, это отнимет у нее четыреста часов жизни, то есть…

– Шестнадцать дней, – вздохнул я. – И каждый час – это еще четыре дня.

Милли побледнела:

– Когда ты так говоришь, мне кажется, что наша магия гораздо лучше, чем у Хроносов.

– А я вот чего не понимаю. – Роджер подался вперед, сложив на коленях длинные руки. – Почему Роза Эффижен так быстро состарилась? Ты точно помнишь, что видел именно ее?

Как будто я мог такое забыть. Она лежала там, седая как лунь, и серая кожа сходила клочьями.

– Она выглядела точь-в-точь как Фрэнк Хронос в переулке.

Милли содрогнулась:

– Какой ужас.

– Это очень странно, – заметила Колетт. – Прости, Роджер. Понимаю, ты хорошо знал Розу.

– Они с Маргарет очень близки. Были близки. – Роджер со стоном поднялся на ноги. – Пойду посмотрю, не нужно ли чего-нибудь Эффиженам. И не видел ли кто-нибудь Джорджа.

Он не мог усидеть на месте, если знал, что Маргарет страдает. Даже спустя три года ему было трудно оставаться в стороне.

– Сходить с тобой?

Он покачал головой:

– Останься с Тристой. Если она очнется, найди меня.

Роджер ушел. Амбар колыхнулся на холодном ветру. Я стряхнул сено с наших одеял и одним накрыл Тристу, а другое протянул Милли и Колетт.

Милли накинула колючую шерстяную ткань на плечи себе и сестре.

– У Лакс во время пожара снова пошла носом кровь. И лицо как-то странно морщилось, как обычно бывало перед выходом на сцену. Богом клянусь, она использовала магию – но как?