Тут-то у Химмельнов и появится повод вспомнить о законе, запрещающем препараторам использовать препараты вне Стужи. Все мы окажемся преступниками вдвойне, а люди, кричащие сейчас «Позор!»… Что закричат они после того, как на их глазах мостовые обагрятся кровью?

Казалось, воздух плавился от общего напряжения. В глубине души мне очень хотелось, чтобы на следующий день никто не пришёл на площадь, чтобы всё разрешилось как-то само собой…

Но что-то должно было случиться; что-то назревало, как тепличный плод на ветке, готовое упасть и взорваться у нас под ногами.

Поползли слухи о том, что Стром уже приговорён к смерти личным приказом владетельницы. Говорили, что это уже решено, но скрывается, чтобы наша забастовка не переросла в настоящий бунт.

Каждый раз, когда я слышала что-то об этом, моё сердце леденело.

Однажды я услышала, как кто-то в толпе горожан бормочет: «Белый мотылёк не допустил бы такого».

А кто-то другой отвечает: «Я тоже про него слыхал, что онне промах».

«Что с ним, кстати, не так-то?»

«Я слышала, что одна нога у него короче другой, а глаза, как у хаара. Сама не видала, но вот моя сестра – она во дворце работает, так та говорит, что…»

Белый мотылёк.

Биркер Химмельн.

В последнее время в городе о нём заговаривали чаще – а ведь ещё недавно большинство даже не помнили о его существовании. Но чем больше промахов допускали Химмельны в последнее время – неурожай на окраинах, погодные сбои в Дравтсбоде, зловещий маньяк на улицах столицы – тем чаще заговаривали о Биркере, первом наследнике от первого же брака владетеля, по неведомым причинам давным-давно не показывавшемся людям.

И, само собой, в байках, передававшихся из уст в уста, этот другой наследник оказывался совсем не похож на ту, которую им предлагали.

Смешно – с учётом того, что пресветлая Омилия Химмельн вряд ли имела хоть малейшее отношение к любой из их бед. Людей это не смущало. Им нужно было в кого-то верить – Белый мотылёк годился не хуже кого-то другого.

Как бы отнёсся к этому он сам? По нашему единственному разговору мне показалось, что сын владетеля только выглядел смирившимся со своей судьбой.

Быть может, все эти разговоры – не совпадение?

Тогда, в нашу единственную встречу, он приглашал меня прийти к нему, когда пожелаю… И, кажется, больше всего его интересовали секреты Строма. Мне по-прежнему нечего было ему предложить – но, если у него оставалась хоть крупица интереса ко мне, следовало использовать этот шанс.

В конце концов, он был Химмельном.

Я не стала рассказывать о своих мыслях Барту – но уже к вечеру, после того, как горожане впервые прорвали ограждение, решилась действовать.