– А если я никогда ее не открою, – спросила Телла, – отменит ли это сделку, заключенную от моего имени?

– Нет. Та клятва уже скреплена печатью. Не посетить хранилище стало бы пустой тратой принесенной им жертвы.

У Теллы вспотели ладони. Данте не следовало приходить ей на помощь. Однако его поступок укрепил ее надежду в том, что он все же не Легендо. Магистр Караваля не был известен тем, что приносил жертвы, и как бы ни льстила она себе мыслью, что он изменился ради нее, Телла молча молилась, чтобы это было не так, потому что не могла сделать то же самое для него. Она пришла сюда, чтобы спасти свою мать, чего бы это ни стоило.

Прежде чем открыть дверь в хранилище, Телла подождала, пока Терон уйдет. В отличие от узкого коридора, комната по другую сторону двери была широкой и залитой светом, поступающим из какого-то невидимого источника. В центре ничего не было, зато вдоль стен тянулись молочно-белые полки, уставленные фантастическими сокровищами. Реалистичные картины, золотые инструменты, невиданное оружие, статуэтки танцующих людей, древние реликвии, украшенные драгоценными камнями диадемы, толстые книжные фолианты и пузырьки без этикеток с бурлящим содержимым, которое могло быть волшебным.

Такой была жизнь Паломы до того, как она приехала на Трисду.

Телла обвела взглядом собранные в хранилище украденные предметы. Она сгорала от любопытства и желания прихватить какую-нибудь симпатичную вещицу на память, но не хотела терять время или рисковать, прикасаясь к чему-то, что могло быть проклято, как Колода Судьбы.

Сцепив руки перед собой, Телла продолжала скользить взглядом по полкам, пока наконец не заметила небольшой ящичек. Откуда ни возьмись налетел порыв ветра, заставив ее зябко передернуть плечами. То была простая деревянная вещица, ничем не примечательная, если не считать окутывающего ее пульсирующего ореола тьмы, как будто заливающий помещение свет был над ней не властен.

Ничего не видя вокруг, Телла подошла к ящичку и подняла крышку. Карты выглядели точно так же, какими остались в ее памяти. Рубашка темного оттенка паслена, почти черного, с крошечными золотистыми крапинками, которые сверкали на свету, и тиснеными бордово-фиолетовыми завитушками, навевающими Телле мысли о влажных цветах, крови ведьм и магии.

Ей стало интересно, что сказали бы карты, попытайся она прямо сейчас прочесть свое будущее, но не осмелилась перевернуть ни одну из них.

Поборов искушение провести пальцем по тисненому завитку, Телла положила Аракла поверх колоды, после чего достала из потайного кармана платья карту, в который томилась в заточении ее мать.