– Отлично. Подготовьте его к суду, – обратился Правитель к подчиненным.

– Какой же ублюдок, – голос Ребекки, тихий и злобный, привлек внимание лидера темных.

Правитель повернулся к ней и усмехнулся, когда встретился с ее взглядом, которым она безуспешно пыталась испепелить его.

– Дочка, я же пытаюсь помочь вам спасти ту несчастную блондинку и ее кроху. Будь повежливее.

– Никогда.

– Я бы на твоем месте подумал над этим. Чем злее я, тем хуже твоему сыну, ты знала об этом? Кстати, мое предложение все еще в силе: ты можешь видеться с мальчиком, если будешь содействовать мне.

Вместо ответа Ребекка плюнула в Правителя. После этой выходки ее под руки вывели из кабинета, а следом вышел Брайен, покорно бредущий за мужчиной, в руках которого на всякий случай лежал шприц.

Холодно. Жарко.

Я слышала писк аппаратуры рядом и пыталась очнуться.

Как же душно. Хотелось пить. Губы иссохли.

Кое-как мне удалось разлепить веки и осознать, что произошло.

Я находилась в комнате, которую давно знала: все та же постель, те же стены и запах. Отвратительный запах медикаментов, тяжелый воздух, который я раньше вдыхала каждый день. На улице стояла ночь, поэтому я видела все лишь благодаря лунному свету, скудно пробивающемуся сквозь тюль.

В венах стояли катетеры, по тонким жгутам текла непонятная жидкость. Все руки усыпали синяки, из-за чего двигать ими было очень сложно. Но я все же выдернула жалкие иглы и попыталась сесть.

Меня остановила ноющая боль в животе.

Трясущимися руками я убрала с себя одеяло и нащупала большой пластырь с ватой на еще свежем шве.

Меня сильно дернуло, и вдох оказался слишком резким, он перерос в всхлип, который мне пришлось заглушить кулаком. Слезы потекли сами, но далеко не из-за боли.

Они отняли ее у меня! Мою дочку, которую я даже не видела. Сделали кесарево сечение, так как сама рожать я была не в состоянии. Меня не успели переложить на койку, когда я потеряла сознание.

Все, что я помнила, – это боль, страх и отчаяние.