Я хотела узнать, как ему удалось ускользнуть от своего Правителя, как ему позволили забрать меня. Но то, что ему совершенно не до объяснений, было очевидно даже растерянной мне.

Мы подошли к небрежно припаркованному автомобилю. Брайен усадил меня на пассажирское сиденье, а сам молниеносно оказался за рулем. Только когда его голова коснулась подголовника, он закрыл глаза и выдохнул.

– Если я могу что-то сделать для тебя, – начала я очень тихо, наблюдая за ним, – просто скажи. Брайен, я же на все готова, чтобы только ты был в порядке.

Вряд ли мои слова хоть как-то облегчили его ношу, но я надеялась, что он хотя бы почувствовал, что не один.

– Ты не жалеешь? – неожиданно спросил Брайен.

– Ни о чем не жалею. Нет ничего лучше возможности любить тебя и быть любимой тобой.

Его вмиг захлестнуло чувство вины. Он повернулся ко мне, осмотрел мои ноги, сорочку, заляпанную пятнами крови, и тут же впился в руль, зажмурился, демонстрируя непрекращающуюся внутреннюю борьбу. Тогда я, пытаясь его успокоить, положила ладони на его бледные костяшки и нежно погладила их.

– Послушай, они вылечили меня. Но оставили в таком виде, чтобы только позлить тебя.

Брайен даже не пытался смотреть мне в глаза, как бы настойчиво я сама ни вглядывалась в теплоту радужки, обрамляющей зрачок. Он все же поддался моей манипуляции, отпустил несчастный руль и позволил положить его ладонь себе на бедро. Не уверена, что это было достаточным доказательством того, что я не так хрупка, как может показаться на первый взгляд, но Брайен смог слегка расслабиться. Он водил по коже, спускался к коленке и возвращался снова, задирая подол и все так же виновато осматривая мои синяки. Затем он аккуратно без слов поправил мою одежду и положил руку на живот. Я попыталась его остановить, чтобы он не почувствовал скрывающийся под тканью плотный пластырь с толстым слоем ваты, но в итоге лишь неуклюже махнула рукой.

– Что сейчас с ней? – едва слышно спросил он, наконец посмотрев на меня. Его красные глаза не позволили мне улыбнуться, но я все равно не дала отчаянию стать очевидным.

– Они присматривают за ней и обеспечивают ее всем, что может потребоваться для жизни.

Он понимал, что все это значило.

– А ты? – Теперь его рука скользила по шее, щеке и лбу. – Предполагаю, ты скажешь, что все хорошо.

– Все хорошо. – Я мягко улыбнулась.

– Ты думаешь, что я идиот и не вижу ничего?

– Если ты все видишь, то давай просто не будем обсуждать.

Брайен совершенно не был с этим согласен, но ему пришлось принять мою «тайну» и позволить мне побыть хотя бы немного героиней. Он смотрел на меня еще несколько минут в молчаливой борьбе: обнять и поцеловать либо рвануть туда, где нас, вероятно, ждали. Выбрал он второе, а я, в свою очередь, не стала давить на него и приближаться к нему. Ведь он мог еще сильнее ощутить мой жар и лучше разглядеть зеленоватость кожи. А я все еще надеялась скрыть от него, насколько плохо себя чувствовала.