На самом деле, что «это», Кора точно не знала. Разумеется, ей были известны подробности о том, что происходит, например, в супружеских спальнях. В конце концов, книги с Древней родины, которые перепечатывались на Шаране, зачастую не избегали подобных описаний, да и, благо, в этом десятизимии с осведомленностью такого толка особых проблем не было. Хотя, конечно, вольностей никто не позволял. И Кора с трудом могла осознать, что, вообще-то, она очень хочет «это», но признаться в таком было непросто. Пока она только переступила черту поцелуев, а что за ней?..

– Я не спрашивал, уместно или нет, мое сокровище, – мягко улыбнулся Аконит, – я спросил, хочешь ли ты.

Кора села, вытирая вспотевшие ладони о плед. Она опустила взгляд, опасаясь смотреть на Аконита. Но он приподнял ее голову за подбородок и нежно, почти невесомо, поцеловал, сразу отстраняясь. Кора облизнула губы, на которых остался привкус сладковатого табака и чая с бергамотом. Сердце зачастило, стало еще жарче, будто мало летнего зноя. Внутри закипали чувства.

Подняв руку, Кора осторожно отвела в сторону упавшие на лицо белые прядки, чтобы видеть посветлевшие зрачки. Кончиками пальцев скользнула по тонкому шраму прямо на горбинке носа, очертила приоткрытый рот Аконита, который замер не дыша.

Он позволял Коре тягуче медленно продлевать общее напряжение, позволял ей самой решать, что делать. И она касалась его кожи, вела по шее, от кадыка, к раскрытому воротнику и ключицам, пока рука не наткнулась на застегнутую пуговицу.

Внутри Коры разливалось предвкушение, которое стало невыносимо терпеть. Поддавшись чувствам, она потянулась к Акониту, отстраненно поразившись собственной смелости, с которой ее язык скользнул в его рот. Один поцелуй перерос во второй, в третий…

Все смешалось, мир вокруг перестал существовать, осталось только чужое твердое горячее тело, крепкие руки, скользнувшие под юбку, чтобы крепче сжать бедра, и влажные губы, которые холодил едва заметный ветерок. Кора запустила пальцы в волосы Аконита, держа его затылок. Она с трудом отрывалась от поцелуев, чтобы глотнуть воздуха. Кора даже не поняла, как и когда забралась на Аконита, когда ее плечи успели оголиться и когда его губы переместились ниже.

Касания становились смелее, и не известно, куда бы это привело, если бы Аконит вдруг не оторвался от ласк, глянув в сторону, чуть наклонив голову. Он тяжело и разочарованно вздохнул, уткнувшись носом в грудь Коры. Она заморгала быстро-быстро, возвращая себе толику разумности и стыда. А смущаться было чего: сидя верхом на Аконите, Кора прекрасно ощущала его возбуждение.