Гил раскрыл папку. Внутри лежал примятый портрет худощавого мальчика, а внизу приметы.

– Жан Ришар. Ему было пятнадцать. Он с семьей переехал в столицу из Леона, когда там свергли короля. Семья жила в Клоаке. На пропажи, даже детей, там смотрят сквозь пальцы. Тем более если это приезжие. Знаете, что самое забавное? Он ушел в поисках младшего брата, пропавшего ранее. Вот, – Гил перелистнул страницу, указывая на другой портрет и приметы, – в отличие от меня, ему нос не ломали. Но лицо слишком детское… И все же…

– Рие? – глухо предположил Кристофер.

У мальчика с портрета тоже были длинные волосы, черты лица походили на те, какие были у Рие. И ничто не могло скрыть сходства, как в случае Гила. Ни сломанного носа, изменившего неуловимо очертания всего лица, ни посеревших глаз. У мальчика они и так были серые, а волосы пшеничного цвета пушились.

– Маркэль Ришар. Похоже, Рие все же младше меня, засранец… Забавно, как все в итоге переплелось, а? Наверное, все же я тогда умер вместе с Жаном в каком-то смысле, да? Значит, умереть еще раз не станет такой уж проблемой…

– Что ты несешь? – рявкнул вдруг дядюшка Крис. – Нашел пацана, отлично! Еще и семью друга обнаружил. Радоваться надо. Какая к импам смерть?

– Пап, – Гил устало вздохнул, привалившись к плечу Коры, – мы не докажем, что Баррет причастен. А раз так, я сам казню дюка. Я завершу то, что начал.

Вспомнился злополучный список жертв, где в самом конце был сам Гил…

Завершит?

38. Рубин и Аконит

38. Рубин и Аконит

В доме Кристофера было чище, чем помнилось Коре. Не было больше бутылок и прогорклого запаха дешевого табака. Пахло сандалом и холодным удом. Несмотря на тучи, дома было светло. Коре не потребовалось включать лампу, чтобы написать короткую записку отцу с предупреждением, что ждать дочь стоит лишь на следующий день. Маме такое не отправишь, она устроит скандал и при получении послания, и при возвращении нерадивой младшей. Кора не хотела ее беспокоить, но с удивлением подумала, что в целом ей все равно на ругань матери.

А вот на ругань Гила и Кристофера нет… Их громкие хриплые голоса разрывали пространство и гремели, сталкиваясь в воздухе. Казалось, будто не два человека пытаются о чем-то договориться, а два зверя рычат друг на друга. Когда Кора отправила записку, буря в доме стихла. Оба устали.

– Я не могу с ним больше говорить, – буркнул Кристофер, проходя мимо.

– Куда ты, дядя?

– Прогуляюсь, остужусь.

Послышался хлопок двери. Гил, утомленный спором, сидел в кресле, а теперь прижался лбом к боку подошедшей Коры. Она приобняла его, целуя в макушку, пахнущую дымом и дождем.