– Отлично. Рада, что мы все прояснили. А то я почти убедила себя, что все было по-настоящему. – Я поворачиваюсь, намереваясь уйти.

Руван бормочет проклятие себе под нос.

– Флориана, куда ты собралась?

– Неважно. Подальше отсюда.

– Не уходи. Нам нужно поговорить…

– Не о чем нам разговаривать, – шиплю я, когда он начинает подниматься по лестнице. – Не ходи за мной. Я хочу побыть одна.

– Нам нужно все выяснить. – Руван делает ударение на последнем слове. – Мы оба… – он потирает виски, – многое произошло, мы поддались эмоциям и оба повели себя как дураки.

– Думаешь, я не знаю? – Я бросаю на него хмурый взгляд, но гнев уже немного утих. Я вздыхаю. Почему все так сложно? Как можно любить кого-то и в то же время глубоко ранить? – Ты прав, нам нужно поговорить. Но сперва дай мне, пожалуйста, побыть одной, успокоиться и вновь начать ясно мыслить.

– Нам нужно поговорить сейчас.

– В данный момент я не желаю с тобой разговаривать, – припечатываю я. – Дай мне немного времени, чтобы собраться с мыслями, а после мы во всем разберемся.

Я вновь начинаю подниматься по лестнице, и на этот раз Руван за мной не следует.

Тридцать девять

Тридцать девять

Я застываю на краю башни, на верхней площадке лестницы, возле разрушенной стены, за которой лежит балка, которая ведет обратно, в западное крыло замка. В лицо хлещут снег и ветер, замораживая повисшие на ресницах слезы.

«Он имел в виду совсем другое. Как и я. Мы оба наговорили лишнего», – подсказывает сердце. Просто нам с Руваном пришлось столкнуться с чем-то новым и довольно сложным, и мы понятия не имеем, как справиться.

Мне ли не знать, как тяжело, когда кто-то ставит под сомнение истины, которые ты считаешь священными. Это ранит и даже пугает. Руван хороший, он образумится и мне поверит.

«Или нет, – просыпается тихий мерзкий голосок внутри. Я-то думала, что заставила его замолчать навсегда, но Руван воскресил его своими действиями. – Как только проклятие потеряет силу, все происходящее между вами будет уже неважно».