– Толкни ее, – сказал он, и у меня свело живот.

– Подожди! – Талин прорвался сквозь толпу, его глаза были дикими, когда он искал Сирена. – Прекрати это немедленно!

– Я регент до завтра, – сказал Сирен. – У тебя нет полномочий выдвигать такие требования.

Талин задрожал от едва сдерживаемой ярости.

– Отец не хотел бы этого!

Сирен поднял брови.

– Теперь ты говоришь от имени мертвых, брат?

Талин понизил голос и пробормотал что-то, чего я не расслышала. Глаза Сирена скользнули по стражнику, держащему меня, и он поднял палец, приказывая ему подождать. Братья отошли в сторону и склонили головы в разговоре, в то время как я стояла всего в футе от края. Казалось, здесь притяжение уже не действует на меня, как будто пытаясь убедить, насколько просто было бы шагнуть с обрыва.

Сирен выпрямился и шагнул ко мне, и на мгновение я испугалась, что он сам столкнет меня со скалы. Вместо этого он что-то прошептал стражнику, который потащил меня обратно с платформы к железным дверям.

Я напряглась, пытаясь протиснуться сквозь стражу, чтобы увидеть, как леди Мелину ведут дальше на платформу.

– Нет! – Я закричала так громко, что половина дворян обернулась, чтобы посмотреть на меня. Но мои глаза были прикованы к Сирену, когда он кивнул стражнику.

– Да здравствует королева! – закричала Мелина, а потом сгинула.

32

32

Рыдания сотрясали меня, когда меня вели обратно по коридорам замка в подземелье. Я смела надеяться, что мы сможем выбраться отсюда. Мы обе. Но когда я снова и снова переживала последние минуты Мелины, я вспомнила, что она сказала, когда впервые пришла в подземелье: Я сделала это для Варинии… Я верю, что мы сможем вытащить тебя отсюда.

По какой-то причине она знала, что не выберется отсюда живой. И она верила, что, спасая меня, мы сможем каким-то образом спасти Варинию.