На мгновение Ансель просто смотрит на нее, а затем разражается смехом.

– О, может быть, ты не такая умная, какой себя считаешь. Ты идеально следовала плану своей матери.

Настала очередь Софронии потрясенно замолчать. Пока она пытается все понять, в ее голове проносятся тысячи мыслей.

– Нет, я отказалась подтолкнуть Леопольда к войне, я даже попыталась восстановить Темарин…

– Ты вела себя именно так, как она думала, – прерывает Ансель. – Все это. Единственным сюрпризом стала Евгения, и это стало неожиданным подарком. Но это, – он делает паузу, чтобы обвести комнату рукой, – это всегда и был план твоей матери. Осажденный мятежниками дворец, мертвая аристократия, обезглавленные король с королевой и хаос на каждом углу. Ее войска прибудут к концу недели, и их путь будет свободен. Благодаря тебе, – добавляет он.

Ее мать хочет ее смерти. Софрония уже знала об этом и сказала об этом Леопольду вчера вечером, но она думала, что это произошло потому, что Софрония ее подвела. Она думала, что гнев матери на нее, как и всегда, был ее собственной ошибкой. Есть что-то странно освобождающее в осознании того, что это не имеет никакого отношения к ее поступкам.

Часы позади Анселя бьют три, но он игнорирует их. Софрония и Леопольд переглядываются, и она быстро кивает. Пора. Она поворачивает запястья под прямым углом с достаточной силой, чтобы порвать оковы. Прежде чем Ансель успевает среагировать, она хватает браслет на запястье и бросает его на пол, ставя поверх него каблук.

– Мне очень жаль, – обращается она к Леопольду, который в замешательстве хмурится.

«Это сильная магия, достаточно сильная, чтобы спасти жизнь», – сказала мать ей и ее сестрам, когда подарила эти браслеты. Жизнь. Не две, как Софрония убедила Леопольда и Виоли.

Каблуком она ломает кристалл.

– Хочу, чтобы Леопольд оказался вместе с Виоли, подальше отсюда.

Время начинает течь, словно мед. Ансель бросается к Леопольду, Леопольд делает шаг к Софронии. Затем, в мгновение ока, Леопольд исчезает, а Ансель хватает воздух. Когда он все понимает, то с яростью в глазах поворачивается к Софронии.

– Что ты сделала?! – кричит он.

На лице Софронии появляется хрупкая улыбка.

– То, чего не планировала моя мать.

Беатрис

Беатрис

Беатрис ходит по своей запертой спальне и пытается придумать план. Слова Дафны звенят у нее в ушах, но она сосредотачивается на тех из них, которые действительно полезны, – о молотых семенах яблок. Она думает о том, что подсыпать их в королевское вино мог кто угодно. Но есть один человек, которого она знает, у которого был прямой доступ к вину и от которого всегда пахнет яблоками. И если подсыпал их в королевское вино именно Николо, то измельчила их определенно Жизелла.