– Сосуд должен найти камень…

– Так, значит, – с выдохом произнес Сейджо. – Я был не прав.

Материи загоготали варварскими голосами. Колбы вновь задрожали.

– Грязное создание… – прошипели души, и жнеца снова накрыло видение. Но в этот раз жертвой яростной души были не эфилеанские материи, а сам Сейджо. Он рухнул на спину, рот его открылся. Конечно, самой души Элен в хранилище не было, но видение казалось настолько реалистичным, что заставило жнеца осознать их ненависть через руки той, кто стала жертвой скверны.

– Эта глупая душонка… Она бы и пальцем не тронула жителей города лицемеров… – Души зашипели. – Ты… был… не прав…

– Ну все. Достаточно, – вмешался хранитель отсека. – Отпустите Сейджо. Он все понял. Он был не прав. – Он склонился к одноглазому. – Поднимайся и упади на колено еще раз. Или сделай другой фокус из внешнего мира. Я не знаю, что живые делают и что говорят в таком случае.

За пределами отсека огня послышались бурные споры членов совета Зелвено.

– Подними меня, – прохрипел Сейджо.

Но хранитель не услышал его, сосредоточившись на колбах и силясь утихомирить души, так как по раздавшимся голосам догадался, что к нему с минуты на минуту наведаются советники клана и увидят состояние колб.

– Быстрее. Поднимай меня.

– Они увидят колбы.

– Они пришли за мной, – оборвал его Сейджо. – Выведи меня за пределы отсека и закрой двери.

Хранитель мигом поднял Сейджо с пола и, дотащив до входа, бросил жнеца за пределами отсека. Гигантские двери закрылись, и Сейджо остался ждать свою участь, подпирая спиной черный мрамор.

– Сейджо Зелвено! – объявил один из советников, и перед взором жнеца появилась толпа черных мантий, надвигавшихся, как черная волна. – Ты один из подозреваемых в преступлении скверны на поверхности!

Сейджо бессильно скользнул спиной по двери и с осознанием неизбежности произнес:

– Началось.