Пока Мартин тонул в непонимании, Сейджо неотрывно лицезрел саму мать этого мира. Она подарила ему свое касание внутри сенсора, обволакивая светом. Дева не имела физического тела, потому прикоснулась к Сейджо внутри Мартина, через скверну. Касание руки матери к дитяти – искреннее и теплое. Руки творца жизни и смерти, который с любовью приводил в этот мир и с любовью забирал обратно.

Она – и есть бесконечная любовь.

Она – и жизнь и смерть.

И Сейджо тянулся к ней, потому что знал: она создала его, создала эфилеанов.

На лбу Мартина блеснула золотистая метка. Она напоминала жнецу ту, что была у богини, но будто была неполной – лишь два переплетенных круга.

Молодой сенсор совершенно не понимал происходящего, но как только ощущения тела снова вернулись к нему, вздернул рукой и направил ее на решетку. Созданный им барьер раздвинул прутья, открывая проход. Когда он оказался внутри камеры, тут же схватил Сейджо за шиворот, но мертвый только наигранно хмыкнул. Подобие эмоций, от которых Мартина воротило.

– Вам, мертвой материи, никогда не понять чувство стыда, – выплюнул сенсор. – Бесчувственные мешки с костями не имеют права находиться здесь и калечить живых. Как ты посмел заразить скверной эфилеана Кампуса?

– А, ты об этом.

Физически сенсоры были слабы, но стоило Мартину высвободить барьерскую силу – тело Сейджо мгновенно с грохотом ударилось о стену.

– Мертвечина, – сжатые кулаки Мартина тряслись от напряжения. – Наложение скверны на живых не сравнится с твоими выходками прошлых лет!

Метка на лбу Мартина растворилась. Сейджо поглядывал за его узкую спину, но в этот раз уже не с таким рвением, словно предмет внимания жнеца просто растворился.

– Откуда столько ненависти? – обратился он к Мартину. – Я совершил преступление, теперь я в камере.

– Кусок мертвечины…

– Барьеры из знатных семей Солис-ден так не выражаются.

«Лаа́н… Асера́таль! [24] Еще про семью вздумал говорить».

Сейджо сощурил единственный глаз и продолжил:

– Моя скверна не вызвала у тебя ощущений мертвых в венах… Из-за нее. – Он снова бросил взгляд поверх. – Ты не достоин ее света. Не достоин. Не достоин. Не достоин.

– Ты бредишь?