На этом заседание было закончено.

* * *

Сегодня будет объявлено военное положение. Приказ о сборе на главной площади распространили среди жителей. Рабочие смены, тренировки и прочую деятельность остановили на момент оглашения.

В считаные часы в центре белого города, у лестницы главного штаба, собрались первые горожане. Главное условие – находиться как можно ближе к площади, чтобы сенсоры могли передать слова Дона всем живым, а телепаты – распространить их среди мертвых.

Сотни тысяч эфилеанов стояли в нетерпении, заполонив улицы. Для охвата сознаний всех жителей понадобились бы сотни, если не тысячи сенсоров и телепатов. Но данные подвиды являлись редкостью, и в арсенале города их было чуть больше одной сотни, потому пришлось прибегнуть к запретным растворам высочайшего класса – ведьминским «усилителям». Такие химические смеси увеличивали природную силу эфилеан в десятки раз, но имели и побочные действия и были запрещены.

Однако у Шерри имелся отдельный склад таких зелий для военных целей. Главное, что сейчас он использовался для защиты Кампуса, о темной стороне и о процессе добывания можно было умолчать.

Элита города выстроилась у входа в главный штаб. Дон окинул взглядом жителей. Он поднял руку, и с нее соскользнул широкий рукав белого одеяния, оголяя морщинистую кожу. Сигнал был дан. Сенсоры, принявшие усилительные отвары, сосредоточились на создании мыслительного контакта с эфилеанами в удаленных уголках Кампуса. На их лицах выступили капельки пота – многие впервые испытали на себе усилители, сенсорам было тяжело справиться с силой, как и телепатам.

Лицезрея жителей перед собой, Дон допустил темную мысль, что мог в последний раз видеть подобную картину. Это могло быть последнее оглашение. Последний сбор белого города грешников, подражающих людям.

Все, что связано с Высшим советом, неприкосновенно. Кто нарушает закон неприкосновенности, тот платит кровью. Своей. Своих близких. И эфилеаны белого города, те, кто пошел против бога, собирались нарушить этот закон неприкосновенности по воле создателя белых стен. Дон был готов заплатить за вступление в игру с властью кровью жителей, чтобы взять ответственность за то, что не остановил старцев, заигравшихся в богов.

Будь Дон человеческой матерью, он, безусловно, пошел бы на все, чтобы защитить свое детище – белый город. Но в эфилеанском мире обитали животные, лишь внешне походившие на людей, а природный бог карал жестоко и беспрекословно, и Дон понимал, что его грех «зашел слишком далеко» – расплата уже на пороге. Он должен принять ее, как и требовал закон: расплатиться кровью грешного города за ошибки прошлого.