А время – это все, что я могу им дать.

Сила продолжает изливаться из моих рук, укрепляя стену, но от его огня отскакивают искры, которые шипят и выплевывают пар. Я удерживаю лед, изливая его, укрепляю, но пламя фейри неумолимо. Оно разъедает лед, расплавляет, ослабляет.

Стена тает, и по ней стекает вода.

Но я не опускаю руки.

Даже когда стена надо мной начинает прогибаться и растворяться. Даже когда вода стекает к моим ногам. Даже когда из моих ладоней сочится замерзшая кровь. И даже когда руки начинают гореть от пламени с другой стороны.

Теперь я вижу огненного фейри так же ясно, как если бы смотрела в окно. Вижу армию за его спиной, поджидающую с мечами в руках.

Моя последняя защита, на создание которой ушла целая ночь, тает, а я смогла замедлить их наступление всего на несколько минут. Все усилия, усталость, задор едва ли важны. Я почти ничего не изменила.

Холодные слезы стекают по моему лицу и падают на землю.

Истончающаяся стена рушится, не в силах противостоять пламени. Когда барьер между нами становится таким тонким, что вот-вот треснет, фейри останавливает огонь и усмехается мне. У него острые длинные клыки, а на лице виден восторг.

Наклонившись вперед, он поднимает палец и стучит.

Лед между нами трескается.

Он разлетается на мелкие осколки, оставляя такой большой зазор, что фейри с легкостью пройдет через него. Стена разрушена и от нее больше нет толка. Я отшатываюсь и вынуждена запрокинуть голову, чтобы взглянуть в темные радостные глаза.

Страх. Единственное, что я чувствую, – парализующий, всепоглощающий страх.

– Ледяная ореанка думает, что сможет победить огненного фейри? – спрашивает он, а потом переводит взгляд мне за спину и вдыхает через нос. – О, какой сильный запах страха. – Фейри снова насмешливо ухмыляется и наклоняется так близко, что я отшатываюсь. – С каким же удовольствием я сожгу всех ореанцев в этом городе, пока мое пламя не спляшет на их костях.

Я вижу картину, которую он обрисовывает. Картину пылающей ненависти и сверкающей смерти. Картину пепла и отчаяния.

Фейри опускает голову, и я отворачиваю лицо, когда он проводит по моей щеке горячим, мерзким языком, слизывая иней и слезы.

– М-м-м. А начну я с тебя.

Он отодвигается, и я с ужасом смотрю, как открывается его рот. Вижу в его глотке ужасающее раскаленное пламя, которое вот-вот вырвется на свободу.

Оно готово спалить меня на месте.

Я закрываю глаза, чтобы не смотреть в лицо Смерти.