– Хоть раз в своей клятой жизни ты, черт возьми, будешь меня слушаться?

Я толкаю его в грудь, и тогда он рычит и отпускает меня. Я тычу ему в лицо пальцем.

– Это ты виноват!

– Я? – недоуменно спрашивает он. – С чего бы?

Я дергаю за воротник, словно он мешает мне дышать. Но на меня давит разом совсем другое – меня душит горе.

И я позволяю ему выплеснуться.

– Потому что ты должен был просто убить меня! – кричу на Доммика.

Он округляет глаза, а мои слова словно разносятся по всему переулку, повиснув в воздухе. Словно их ловит омерзительная, запутанная сеть, из которой мне ни за что не выбраться.

Чем дольше он молчит, тем сильнее моя боль.

– Ты должен был просто убить меня, и тогда бы я не натворила столько бед. – Я поднимаю руки, показав ему порезы, которые никогда не заживут, хотя сейчас они кровоточат и шелушатся, а кожа посинела. – Если бы ты исполнил свое чертово задание, тогда я бы вообще не попала в Седьмое королевство. Не отдала бы свою кровь, и Орея бы не истекала сейчас кровью тоже! – хлестко кричу я и, подняв кулаки, начинаю бить Доммика в грудь.

Он не пытается защититься от моих ударов, и это еще сильнее меня злит.

– Ты должен был меня убить! – кричу я, нанося ему удары снова и снова, но мои же слова сокрушают меня – каждое в отдельности ложится тяжким грузом.

Доммик продолжает смотреть на меня, а вокруг нас клубятся его тени. Если бы я могла повернуть время вспять, то встала бы на колени перед ним и с готовностью поприветствовала бы его клинок.

Но правда заключается в том, что моя смерть никого бы не взволновала. Никто не стал бы меня оплакивать.

Из уголков глаз скатываются кристаллики слез, царапая кожу.

– Сделай это, – выплевываю я, а затем, наклонившись, выхватываю его клинок из ножен и вкладываю ему в руки. Доммик отказывается его брать, и тогда я пихаю ему кинжал, заставляя обхватить пальцами рукоять. – Ну же, давай!

Я требую этого.

Умоляю.

Умоляю, чтобы он нанес мне удар, который я заслужила.

Доммик замирает, а я не могу дышать от слез, от которых меня выворачивает наизнанку.