Ненавижу, что между нами все так и останется. И хотя я провела с Рипом совсем немного времени, формально была его пленницей, с ним я ни разу не чувствовала такой безотрадной, тщетной досады, которую ощущала в Хайбелле. Хотела бы я сказать ему об этом.

Но Мидас… Они не понимают. Я не могу остаться. Мидас никогда меня не отпустит.

Неважно, насколько свиреп Рип или силен король Рот, Мидас не остановится ни перед чем, чтобы меня вернуть, а я никому не позволю в это вмешаться. Это было бы несправедливо – ни по отношению к Рипу, ни по отношению к Мидасу.

Я не могу так поступить с Мидасом. Мы с ним связаны. Не только золотом, но и временем. Любовью. Я не могу отказаться от этого, отказаться от него. Только не после того, что нам пришлось пережить вместе.

Я открываю рот, чтобы попробовать объясниться, что-то сказать – что угодно, – убедить Рипа ненавидеть меня не так сильно, но потом мы внезапно оказываемся здесь, напротив посланца, я упускаю свой шанс.

У моего тикающего маятника кончилось время.

– Согласно требованию, позолоченная наложница Его Величества короля Мидаса, – говорит Рип голосом твердым как сталь, а выражение его лица еще суровее.

Посланники приближаются на своих мохнатых белых лошадях, а я стараюсь не хмуриться, глядя на их золотые доспехи. Раньше я не понимала, насколько это безвкусно.

Когда-то я считала их изысканными, но рядом с Озриком и Рипом все это кажется каким-то фарсом. В отличие от Четвертого королевства, чьи доспехи отмечены сражениями, золотая броня без единого изъяна сверкает, как будто она только для вида.

– Леди Аурен, – мужчина с белыми волосами спрыгивает с лошади и делает шаг вперед, а остальные посланники выстраиваются за ним. – Мы здесь, чтобы доставить вас к царю Мидасу, – он выжидающе смотрит на меня, видимо, не осмеливаясь подойти ближе.

– Вы не поможете ей спуститься? – спрашивает Рип, и тон его голоса можно истолковать только как рычание. Лицо посланника тут же становится белым как мел, а его сослуживцы переминаются с ноги на ногу.

Золотой солдат откашливается.

– Никому не дозволено прикасаться к фаворитке царя.

Рип медленно поворачивает ко мне голову. Я чувствую в его позе осуждение, и щеки под капюшоном пылают румянцем. Я не отваживаюсь взглянуть на него.

– Конечно. Как я мог забыть правила твоего золотого царя? – отвечает Рип с явным пренебрежением в голосе.

С каждой минутой испытывая все больше неловкости, я вынимаю из стремени правую ногу и собираюсь спрыгнуть. Но стоит мне попытаться соскочить, как рядом оказывается Рип и обхватывает руками мою талию.