Все должно было быть иначе. Я хочу, чтобы они с благодарностью преклонили передо мной колени. Намерения состояли в том, чтобы люди увидели, как я о них забочусь, пока Мидас продолжает их не замечать.

А эта глупая женщина все рушит.

– Где ты была столько лет, пока пренебрегали нашими трущобами? – спрашивает она.

Мне нужно вернуть контроль над происходящим, нужно обернуть его в свою пользу.

– Вами пренебрег царь Мидас, а я…

– Ты тоже пренебрегла нами, – говорит она, и мои советники охают от того, что она осмелилась меня перебить. Толпа словно надвигается, атмосфера накаляется чем-то омерзительным.

– Пока ты грелась в своем дворце, знаешь, как жили мы? Как умирали от холода и голода? – громко спрашивает она. – Нет, ты всего лишь холодная стерва, которая делает вид, что ей не все равно. Мне не нужны твои блестящие безделушки. Мы хотим реальной помощи! – кричит она.

Женщина заканчивает свою тираду, плюнув на землю, и хотя слюна не касается даже моих юбок, кажется, будто она плюнула мне в лицо.

Мои охранники тут же окружают ее и начинают утаскивать, но она вопит лишь громче, воинственнее, а ее дети подхватывают ее возмущения собственными воплями и визгами.

– Не прикасайтесь ко мне! – кричит она, а потом обращается к толпе. – Не берите взятки у Ледяной царицы, чтобы облегчить ей совесть, когда она спит в своей позолоченной постели!

Что бы она ни говорила, толпа заглушает ее крики, когда женщину уволакивают с площади.

Я сжимаю пальцы под столом в кулаки. Бросаю взгляд на советников, чувствуя, как закипаю от гнева.

– Приведите следующего. Хочу с этим покончить, – приказываю я.

Уилкокс бросает на меня взволнованный взгляд, однако я не знаю, со мной ли он связан или с движущейся толпой. Кто-то смеется и сыплет ругательствами в сторону женщины, но большинство наблюдают, раздумывая над ее словами и бросая на меня подозрительные взгляды, как на испорченный фрукт.

Они мысленно решают, на чьей они стороне.

– Следующий! – выкрикивает страж.

Но никто не выходит вперед.

Люди уходят злыми, настороженными. Смотрят на меня не с почтением и восторгом, а с враждебностью. Никто из этих оборванцев не подходит, чтобы принять мои дары.

Я сжимаю губы.

– Пора уходить, Ваше Величество, – молвит рядом стоящий Увен.