Таня и Николь, правда, не хотели рисовать никакие фигуры. Но когда настала Тёмина очередь, он отошёл во двор, где была спортивная площадка, и заставил дрон летать по квадрату. Это было куда легче и выглядело изящно. Таня и Николь тоже принялись выписывать разные фигуры, и даже Нина вернулась.

Но самым важным оказалось то, что Тёма рассказал про два способа управления. До этого они все пользовались большими пальцами – как показывал Тёме папа и как он вначале показал всем остальным. Теперь они попробовали щипком – когда берёшь джойстик двумя пальцами, указательным и большим. На самого Тёму, Николь и Нину это особо не повлияло, а вот Тане оказалось гораздо удобнее.

Уже в сумерках они вернулись к дому с балконами, и Таня с первой же попытки уверенно посадила дрон на балкон шестого этажа. Больше это никому не удалось, хотя все продолжали тренироваться, пока совсем не стемнело. Зато Таня под конец могла перевести дрон с одного балкона на другой, этажом ниже, и вернуть обратно.

Глава 12, в которой собирают вещи в дорогу Среда, 30 октября, где-то с 20 до 22, ясно, 5 ℃

Глава 12, в которой собирают вещи в дорогу

Среда, 30 октября, где-то с 20 до 22, ясно, 5 ℃

Сырники Тёме не очень удались. Сначала он положил слишком мало муки, и сырники расползлись на сковородке, как слайм. Потом он добавил слишком много муки, и вторая порция получилась твёрдой и комковатой. Таня и Нина скривились, зато Николь съела всё и взяла добавку.

– Завтра прямо с утра пойдём, – сказал Тёма. – Мама нас отвезёт. Надо только будильник поставить.

– Да, – подхватила Таня. – Давайте сразу, как только начнёт светлеть!

– Сейчас я посмотрю, – сказала Николь. – В семь тридцать пять!

– Давайте встанем в шесть, – сказала Нина. – Умоемся, позавтракаем, всё такое, и как раз к семи тридцати пяти приедем.

Но мама всё не возвращалась. Тёма попробовал ей позвонить, но в трубке были длинные гудки. Она не подходила.

– Ну, может, она занята, – сказала Нина. – Может, она как раз вытаскивает этого Ооскара из другого времени. Тут, знаешь ли, не до звонков!

Тёма согласился, но ему стало тревожно. И постепенно становилось всё тревожнее. Это состояние передалось Тане. Она взяла свой телефон и тоже стала звонить маме.

– Слушай, – сказала Таня после четвёртой или пятой неудачной попытки, – ты говорил, там длинные гудки. А у меня ничего нет!

Тут они все стали звонить, но гудков больше не было. Ничего не было – ни гудков, ни щелчка, ни сообщения, что абонент не может ответить, вообще ничего, только тупая тишина. Они все поняли, что это значит.