– Елена Петровна, – со вздохом произнес тот, – наша училка по математике.

– Ну, слава богу. – Егорша с облегчением откинул в сторону дубину. – Рад тебя видеть. Как тебе удалось? Я смотрю, ты вошел в роль.

– Разыграть тебя решил и вижу, что ты молодец, оборону держишь – усмехнулся Федор. – Я, брат, там такой концерт устроил! Джонни Депп обрыдался бы от зависти.

– Я посмотрю, мы с тобой оба актеры больших и малых театров, – улыбнулся Егорша. – Как все прошло?

– Прошлось мамашку повалять немного, – посмеиваясь, ответил Федор, вспомнив Валентину, барахтающуюся в луже.

– Ты ее избил?

– Да нет, что ты. Она хоть и гадина, но на такой «божий одуванчик» у меня рука не поднимется. Уронил слегка «случайно» в лужу. Мимо проходил и задел плечом, она и упала. Разве я виноват? – уже открыто засмеялся он. – А потом, когда на крыльцо поднимался, оступился, ну и… еще раз уронил. Неуклюжий я, что с меня взять!

Егорша, глядя на озорную ухмылку друга и представив все описанное в лицах, тоже не удержался и рассмеялся.

– Ну ты и клоун! – похвалил он приятеля. – Помню, как ты нас на лабораторных по химии веселил. Надеюсь, старая курица что-нибудь себе сломала?

– Не знаю, – все еще посмеиваясь, пожал тот плечами. – Орала она как оглашенная, плевалась, как кобра, но проверять особо было некогда. Надо было действовать быстро, пока в себя не пришла и мозги не включила. Уложил ее в постель, снял мокрую юбку, стырил кольцо и деру.

– Отлично, ты – молодец! Я, честно говоря, и не представлял, как ты из ее юбки кольцо сможешь вытащить. А ты, значит, по старинке – через постель, – хихикнул Егорша.

Федор отвесил ему шутливую затрещину:

– И ты туда же? Меня уже сегодня извращенцем обозвали. – И, вспомнив, как стягивал юбку с Валентины, сам закудахтал от смеха. – Да и по-другому не умею. Я же действовал хитро, сначала создал повод, чтобы раздеть дамочку, – пополоскал немного в луже, а уж дальше дело техники.

– Да уж, мастерство не пропьешь, – хлопнул Егорша смеющегося приятеля по плечу, – не волнуйся, Ксюхе ничего не скажу, ты же ради дела старался.

– Иди ты… – оттолкнул его тот.

Насмеявшись, они снова вернулись к заботам дня.

– Теперь, благодаря твоему беззаветному подвигу, мы хотя бы будем знать, что мы – это мы.

– Это да, вот оно, колечко-то, – полюбовавшись перстнем, Федор сунул его в карман. – Как Энджи? – кивнул он на лежащую на траве девушку.

– Еще не просыпалась, – вздохнул Егорша, – в больницу ее надо.

– Слушай, я думаю, это необязательно, или, точнее, не так срочно. Ее мать, конечно, змея подколодная, но вряд ли она намешала ей что-нибудь такое, что может угрожать жизни. Старухе же внучка нужна. Я думаю, пересидите у меня, и через денек-другой Энджи придет в норму. Тебе же полегчало, когда перестал зелье ведьмы пить?