А эти безмолвные дикие люди, которые не смогли жить за пределами острова, так и будут раз за разом равнодушно смотреть, как на их глазах совершаются убийства? Ради этого ты нужна им, великая Мать, чтобы держать в таком чудовищном плену? 

Я почувствовала под пальцами шершавый камень. Тёплый. Когда только солнце успело его нагреть, если недавно взошло? Его лучи коснулись моего лица. Последний раз в жизни ощутить тепло... Я посмотрела на Полкана. Он в отчаянье пытался идти в нашу сторону, но не мог, бился о невидимую преграду, падал, что-то кричал. Я смотрела на него и не могла насмотреться. Мой предназначенный. Парень, которого я полюбила так быстро и так быстро потеряла… 

Тебе нравится наблюдать за этим, Мать-богиня? Тебе приятно видеть чужие смерти и чужое горе? Какая же ты истинная Мать, если любишь убийства во имя тебя? Что ты смотришь? 

Смотришь?! Но ведь несколько минут назад глаза у статуи были закрыты! Как такое может быть? 

И это заметила не только я. 

— Мать смотрит... Мать смотрит! — раздался подобострастный шёпот. 

— Она проснулась! Мать больше не спит!

— Мать хочет видеть, как кровь безверки оросит её ноги! — радостно воскликнула Божена. — Это дар от моего сына тебе, великая Мать. Прими… 

Я зажмурилась, но удара не последовала, зато раздался вскрик. А когда я открыла глаза, нож валялся у ног статуи, а сама Божена оказалась от меня в нескольких шагах и пыталась подняться с земли. Выглядела она ошеломлённой. Полкан был уже возле меня. 

— Как? Как ты смог? — воскликнула Божена. 

— Мать говорила со мной. Мать сказала, что раз ты всего лишь женщина, что родила меня, и если отрекаешься от имени матери, то я могу разить тебя, как разят любого врага, — Полкан проговорил это, не глядя в её сторону, помогая мне подняться.     

— Мать говорила с тобой… — поражённо прошептала Божена. — Ты слышишь её! 

— Не кровь моей предназначенной пробудили Мать, а её слёзы.  

Только сейчас я заметила, что плачу, что всё моё лицо в слезах, а не только в крови от пореза. Полкан обнял меня, провёл ладонью по щеке, останавливая кровь. А я прижалась к нему так крепко, словно хотела вплавиться. Меня сотрясала дрожь от пережитого ужаса, я не верила, что всё закончилось. 

— Всем оставаться на местах! Это полиция. Не оказывайте сопротивления!  — усиленный рупором голос возник словно из ниоткуда. 

Только сейчас стали слышны и другие звуки, словно спал непроницаемый купол: к берегу причаливали моторные лодки, раздавались крики, лай собак, треск ломаемых кустов.

— Наташа! Где ты? — узнала я голос Андрея. — Слава! Рита!