– Герой? – иронично предположил Деос.

– Скорее, как глупец, – недовольно произнесла она. – Глупец, желающий поскорее расстаться с жизнью.

Неамара прикрыла дверь, сделала три шага вперед и оказалась на середине комнаты.

– Эти парни меня доконают, честное слово! – проворчал он. – Круглосуточно под их надзором. Лучше бы так свою информаторскую работу исполняли.

Деос наконец взглянул на Неамару. Кажется, для него это было большим испытанием: она по-прежнему заставляла трепетать его сердце, но он был лишен малейшей возможности к ней прикоснуться. Блеск ее золотой брони отразился в его медных глазах, как свет падающей звезды, которую так хочется поймать, но она далеко.

– Идеальная оправа для такого драгоценного камня. Я про твой доспех, если что, – уточнил он томным голосом. – Золотце в золоте…

– Деос, что с тобой происходит?

Информатор медленно встал в полный рост, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Неамары. Печальная ухмылка застыла на его губах:

– Муки влюбленного, думаю, так это можно назвать. Я как будто потерял вкус к жизни. Интим уже больше не спасает, с кем бы он ни был… Нечего мне больше терять. Я лишний и буду только мешать вам с Америусом. Такие вот удручающие мысли теперь обитают в моей голове.

– Деос, это не похоже на тебя, – встревоженно произнесла она.

– Знаю, – сказал он отсутствующим голосом.

Этот представитель Блуда теперь походил на Уныние, и от этого у Неамары опустились руки. Еще один ее товарищ пал духом. Ладно, Ферга, лишившаяся лап, но как вернуть прежнего Деоса? Демонессе хотелось встряхнуть его как следует и увидеть хорошо знакомого плута с его язвительными шутками…

– Слышишь, ты мне нужен! – воскликнула она, схватив обеими руками его за плечи и намереваясь задать черту хорошую встряску.

– В качестве кого, Неамара? Роли второго плана не для меня.

– А как же наше общее дело?

– Боюсь, ничто уже не поможет. Хотя… – задумался он и мечтательно произнес: – Исполнишь одно мое пожелание?

– Хорошо, – в тот же миг ответила она, – что угодно, если это выведет тебя из этой меланхолии.

– Поцелуй меня так, как бы ты поцеловала того, кого любишь. Как поцеловала бы Америуса.

На секунду эта бесстыдная просьба ее смутила, и она даже порывалась отказать, но потом, недолго подумав, приняла решение: «Если это плата за то, чтобы вернуть его в строй, то так тому и быть…»

Неамара подалась к нему. Он подхватил ее стремительно, притянул к себе и стиснул так, будто только что поймал ту самую далекую падающую звезду. Их губы сошлись в долгом неистовом поцелуе, таком, что, казалось, каждый хотел поглотить другого полностью, словно в последний раз. Оба понимали, что он может быть прощальным: на этом все между ними закончится – раз и навсегда. Его дыхание обжигало, язык властно скользил, а ее отзывался безотказно и угодливо. Впервые Неамара с головой нырнула в засасывающий круговорот, из которого выбраться было невозможно. Такова природа Блуда, такова сила соблазна Деоса – она вошла в его чертоги, где он безоговорочно властвовал. Высокородная непреклонная Гордыня отныне стала рабыней, послушной своему сластолюбивому господину. Ей оставалось только довериться Деосу и надеяться, что он закончит на поцелуе, как они изначально условились, ведь ей остановиться было уже невозможно. Ее рука крепко прижимала его голову, взлохматила волосы на затылке, а он блуждал руками по ее спине и левому крылу, словно играл на гитаре, струны которой под его ловкими пальцами создавали удивительную музыку, и сейчас по ее телу разливалась его новая чувственная мелодия. Время перестало для них существовать, а градус страсти только рос, опасный переломный момент был как никогда близок. Но резкий импульс в уже почти полностью принадлежащем Деосу сознании пробудил Неамару. Что-то еще могло противиться его чарам, что-то настойчиво взывало сохранить чистоту в уже сложившихся отношениях, которые были ей очень дороги. Демонесса резко остановилась, и он, почувствовав это, тут же ослабил хватку.