— Опять жалеешь? — посмотрел ей в глаза Горан.

— Жалею, — признала она, хлопая намокшими ресницами. — Словами не передать, как я тебя жалею!

— Нашла кого жалеть, дурочка! — стараясь выглядеть беззаботно и задиристо, усмехнулся он. Сдвинув колени, умышленно уронил её вниз, ловя руками так, чтобы не могла пошевелиться без помощи. — Разве я не справлюсь с любым врагом? Разве сила моя не велика? Разве можно противиться моей власти?

Последний вопрос был задан уже совсем другим тоном, тихо и вкрадчиво. Оплетая руками его шею, Огнеслава подтянулась и поцеловала прямиков в нахальную ухмылку. Её тут же вернули в прежнее положение, чтобы продолжить поцелуй.

— Кто кому не может противиться, ещё предстоит выяснить! — произнесла она, отстраняясь. — Подожди, вот сын родится, я тебе покажу…

Горан с удовольствием отметил, что её глаза вновь посветлели, а на лице отразились спокойствие и добродушие. Это хорошо. Нежно целуя и нашёптывая разные глупости, врал ли он ей сейчас? Конечно! Перед тем, как встретиться с Огнеславой, он уже успел побывать у Мары Мериновны, чтобы навестить брата. Ни о каком участии Аскольда завтра в обряде и речи не шло. В лучшем случае он сможет подняться с кровати через пару дней. Благодаря тому, что Мара тратила все силы на лечение, Аскольд пришел в себя и даже порывался сегодня вернуться в Зеяжск. Но разговоры давались ему с таким трудом, и выглядел он настолько измученным, что Горан принял решение не забирать его назад, пока не поправится.

Завтра Огнеславе предстоит не только появиться перед народом вместо князя, но и вечером проводить обряд вместе с Чаяной. Чтобы она не начала переживать уже сегодня, он не стал говорить наверняка, оставив надежду. Так ей будет спокойнее, хотя всё равно перенервничает в итоге. Но сам почему-то ни капли не волновался в этот раз. Обычно, чем ближе к обряду, тем своенравнее вел себя змей. Последний месяц перед равноденствием всегда был испытанием. Но сейчас он затаился и не проявлялся. Даже видения стали редкими и скоротечными. Горан связывал это только с Огнеславой, а значит, если она и заменит Аскольда во время обряда, всё пройдет так, как должно.

***

В то же самое время, когда хозяин Черного дворца нежил в объятьях любимую, далеко-далеко, среди синих прозрачных вод подземного озера на небольшом островке остановилась беловолосая женщина. Один глаз её был голубым, как воды озера, а другой карим, словно темная древесина южного леса. Островок был крохотным, по сути это была вершина огромного камня, торчащая из воды. Беляна присела, погладив поверхность горной породы. Вода вокруг заходила, выплеснувшись к её ногам ласковой волной. В месте, где камень намок, проявились царапины. Когда-то давно кто-то пытался оставить здесь текст, небольшое стихотворение о любви. Водя пальцами по едва заметным буквам, перед её глазами рисовался забытый образ смуглого кареглазого юноши со струящимися волной волосами и немного наивной улыбкой. Держа за руки милую девицу с косой белее весенних облаков, он пылко говорил о будущем: