Вот наконец-то и готово.

Сеть поражала своим великолепием; длинная и широкая, она доставала до самых дальних уголков комнаты. Демонический огонь источал мерцающий свет, подобный искрам, а кровь звезд вспыхивала яркими красками, будто переливалась всеми цветами во Вселенной. Если бы я кому-нибудь сказала, что раскрошила тысячу рубинов для ее создания, мне бы точно поверили, ведь по-другому нити судьбы Эмуриэн и не опишешь. Объединив в себе магическую троицу, сеть излучала такое сияние, на которое хотелось смотреть целую вечность.

Но несмотря на всю красоту, ее вид не вызывал во мне радости. Я спрятала сеть в сумку, не желая ее видеть до того злополучного дня, когда придется сразиться с Райкамой. Сейчас мне даже думать не хотелось о мачехе.

Однако выбора у меня не было. Той ночью ко мне пришло во сне давно забытое, непрошенное воспоминание:

– Зачем ты подкинула змею в кровать Рэйдзи? – спросила мачеха. – Он очень расстроился. – Он сам напросился! Сломал мою любимую куклу. – Он поступил плохо, но это не значит, что ты должна вести себя так же. Подумай о змее – ты могла навредить ей. – Или она могла укусить Рэйдзи, – зловеще прошептала я. – Сиори! – Он мне не нравится, – упрямо заявила я. – И плевать мне на змей. По своей природе они враги журавлей. Райкама рассмеялась. – Это журавли питаются змеями, а не наоборот. Они мои друзья. Когда-то других у меня и не было. – Даже гадюки? Хасё говорит, что они ядовитые. – Особенно гадюки. В каком-то смысле они меня вырастили. Мачеха произнесла это таким серьезным тоном, что я даже не поняла, шутит она или нет. – Ну, тогда вы единственная змея, которая мне нравится. Райкама потрепала мне волосы. Ее лицо излучало яркое золотистое сияние, как луна. Я хотела указать ей на это, но мачеха быстро убрала руку с моей головы, а уже через секунду сияние погасло, словно и вовсе мне привиделось. Вместе с ним улетучилось и все веселье, и голос Райкамы посерьезнел: – В будущем ты заговоришь по-другому. Однажды ты меня возненавидишь. – Это невозможно. – О, поверь мне, – сказала она, выдержав небольшую паузу. – Хочет она того или нет, но гадюка ядовита. – Но яд не всегда действует во вред. Порой он замаскированное лекарство. Райкама растерянно моргнула. – Что? – Вы как-то сказали мне это, когда отца пытались убить отравленным письмом. Неужели не помните? Вы приготовили противоядие из яда ваших змей. Она окинула меня пристальным взглядом и расплылась в слабой улыбке. – У тебя отличная память. – Вы спасли его. Поэтому я никогда не смогу вас ненавидеть, – я помедлила, перекатывая слово на языке. И добавила: – Мама. Ее улыбка мгновенно испарилась. – Я не твоя мать, Сиори, а ты – не мое дитя. И никогда им не будешь. Прежде чем мне удалось возразить, Райкама коснулась моих глаз, и я забыла об этом разговоре на много-много лет.