Набрав полный рот грязи и гальки, я поползла к Райкаме, пытаясь освободиться от хватки Волка. Да помогут мне боги, но обратно в гору я не вернусь!

За последние несколько месяцев я ни разу не позволила себе отчаяться, все ради братьев. И сейчас не позволю – но уже ради самой себя.

Я собрала волю в кулак. У меня всегда был сильный дух, но вот сердце?.. Я подумала о боли, которую перенесла во время работы над крапивой с ее пламенными шипами и острыми листьями. Об отчаянии, преследовавшем меня долгие месяцы, что я трудилась в одиночестве в таверне госпожи Дайнань. Об агонии от осознания, что любой мой звук обречет братьев на смерть.

Но я со всем справилась.

– И с этим справлюсь, – прошептала я.

Стены задрожали, с невидимых высот посыпался щебень. Поначалу камешки были мелкими, обычная галька, шуршащая в пустоте.

Но затем они покрупнели. Шуршание сменилось гулкими ударами, а пятна света, исходящего из сердца Райкамы, затмили громадные тени. Сверху неумолимо полетели валуны, падая со скоростью моего бешеного пульса. Вскоре стоны демонов сменились воплями.

Среди этой какофонии звуков я оглянулась на Волка. Его глаза блестели так же ярко, как кровь, стекающая по моей лодыжке.

– Давай сыграем в игру! – крикнула я, вспомнив его слова ранее. – Отпусти меня до того, как я тебя убью!

Пока я говорила, камни градом сыпались вниз, звуки их приземления эхом разносились по пещере. Многие попали по Волку. Я видела, что ему больно, и приказала горе скинуть еще больше камней. Шерсть демона припорошила пыль, и он посмотрел на меня с такой ненавистью, с такой неприкрытой злобой, что я подумала: все, битва выиграна! Затем уголки его рта приподнялись, и морда расплылась в широкой улыбке.

– Пусть будет так, – сказал он, вынимая из моей плоти коготь. Тот окрасился кровью – такой же алой, как его глаза.

Яростно зарычав, Волк обратился дымом и исчез в горе.

У меня даже не было возможности отдышаться. Райкама вытянула меня из трещины, и я упала на землю, жадно втягивая холодный воздух.

Жемчужина сияла в ее груди, как маяк чистой магии. Мачеха выглядела как никогда хрупкой, ее золотые глаза выражали усталость, плечи сгорбились, шрам на лице поблескивал в свете жемчужины.

– Нужно запечатать гору. Одолжи мне свою силу, Сиори. Боюсь, моей недостаточно…

Я крепко сжала ее руку, и тогда жемчужина вспыхнула ослепительной белизной. Закрыв слезящиеся глаза, я сосредоточилась на горе. Сквозь созданную Райкамой трещину просачивался дым, и мачеха прижалась к ней спиной, чтобы не дать демонам выбраться наружу.

Напоследок жемчужина вспыхнула, и по всей горе пробежала волна света. А затем наступила тишина. Никаких криков больше не раздавалось. Из трещины перестал сочиться дым.