И тут на помощь им пришел нангхаитья. На своих стволообразных лапах дэв бросился вперед и подхватил одного из безобразных насекомых. Широко раздвинув челюсти, он закинул существо в свою зияющую пасть, от последовавшего за этим хруста у меня в жилах заледенела кровь. В эту секунду на него прыгнуло второе насекомое, но нангхаитья, не прерывая своего пиршества, просто повернул голову и подставил второе проголодавшееся лицо навстречу летящей ему в рот свежей еде, а следом еще одно и еще.

Таурви вскинул голову и затянул свою колыбельную – полилась чарующая мелодия, которую, казалось бы, не могут издавать эти исковерканные челюсти и выступающие клыки. Околдованные звуком, обреченные дрихтианцы сделались медлительными, как и находящиеся неподалеку солдаты – включая меня. Музыка закралась в мою голову, стерла внутри все эмоции, оставив только восторг. Все мысли о бегстве или каком-либо движении постепенно растаяли. Тут мимо нас неуклюже протопал аэшма. Затем скрутился в клубок и покатил вперед, врезавшись в неподвижную толпу дрихтианцев. Он давил их без остановки, пока они сидели и слушали смертельную песнь его собрата-дэва.

Саурва оказался еще более жестоким чудовищем; он с жадностью рвал когтями любого, кто попадался ему на пути. Сквозь грохот я услышал крик генерала Лоуда, который велел солдатам отступать и не приближаться к дэву.