Повязав бант на груди, я поравнялась с ним. Он даже не взглянул на меня и просто шел дальше по коридору, сжав руки в кулаки.

– Я сменила фамилию – и как будто мы и не женаты. Это всего лишь формальность.

– Формальность? – он остановился и наконец взглянул на меня широко раскрытыми глазами. – Всего лишь формальность? Кэт, у тебя с этим человеком договор, черт возьми.

– И что? – я развела руками. – Это всего лишь бумажка. Этот договор ничего не значит.

Поддавшись вперед, он навис надо мной.

– Он значит многое для меня. – Его крик отскочил от каменных стен, оттолкнув меня назад. – Это договор. Сделка. Такие вещи священны.

– И что с того, черт возьми?

– А то, что все это время я нарушал табу и даже не знал об этом. Нельзя разлучать супругов.

Я фыркнула.

– А с чего вдруг ты заговорил о правилах? И вообще, что касается «разлучать супругов», то он только это и делал на протяжении всего брака.

– Это не шутки. И это не просто правила. Мы никогда не нарушаем сделки, обещания, договоры. Как бы вы не называли эти чертовы вещи – мы их не нарушаем. «Моя кровь связана обетами» – вот, кто мы такие.

Его серебристые глаза пылали, прожигая меня, словно он прямо сейчас видел на моем лице все сделки, которые мы заключили.

– Значит, ломать руки и носы – это нормально… грозиться убить кого-нибудь – тоже нормально… а вот нарушить какой-то договор – это смертельный грех?

– Разве человек может это понять? – его челюсть подрагивала, когда он смотрел на меня три тяжелых удара сердца, а затем повернулся и устремился дальше по коридору.

Мне пришлось бежать за ним, чтобы не отстать, огибая углы на поворотах и окликая его.

– Бастиан. Остановись. Подожди.

Он не останавливался.

Мы приблизились к его покоям, и он распахнул двери.

– Оставь меня в покое, Кэтрин, – сказал он, зайдя внутрь.

– Нет, – я бросилась за ним, успев поймать дверь, пока она не захлопнулась. От удара у меня задрожали руки, а у основания ладоней выскочили синяки. – Мне надоело повиноваться. Отцу, дяде… – Я чуть было не сказала «Кавендишу», но вовремя прикусила язык. – Даже тебе.