– О, что ж, рад за тебя, – он улыбнулся, обнажив слишком много зубов. – Пока ты ни о чем не жалеешь, все в порядке, – улыбка превратилась в оскал, когда он наклонился ближе. – Неважно, что ты лишила меня выбора, нарушать ли мне это табу или нет. Главное, чтобы Кэт получала удовольствие.

Сопя, я отшатнулась от него, словно он действительно был змеем и укусил меня.

– Скажи мне, Кэт, тебе нравилось скакать на моих пальцах, зная, что я помогаю тебе нарушить условия твоего договор?

Его слова жалили, яд распространялся по моим венам.

– Это не…

– Ты так смеялась, когда мое лицо зарывалось между твоих ног…

– Это было не так…

– …наверное, было весело знать, что я это делаю, ничего не подозревая о твоем секрете?

Теперь мои руки сжались в кулаки.

– А ты чертов лицемер.

Вот они. Последствия арианмеля.

Его глаза расширились.

Я бросилась вперед, остановившись всего в дюйме от его лица.

– Даже не пытайся притворяться, что тебе есть дело до правил и законов, мистер «покинувший дворец, сломавший два носа и одну руку, залезший в комнаты Каэлуса, связавшийся с перекупщицей и пригласивший ее во дворец».

Мой голос не принадлежал мне. Я никогда не говорила так убедительно, так зло, так… решительно.

– И, – я ткнула пальцем ему прямо в лицо, – у тебя тоже есть секреты, так что не притворяйся, что ты сама невинность, черт бы тебя побрал. Что насчет твоего отца?

Вопрос, который таился в глубине моего сознания, наконец вырвался наружу.

Бастиан застыл на месте.

Долгое время было слышно только, как тикают часы на каминной полке. Наконец он сглотнул, выпрямился и, подняв голову, заговорил.