Но я не позволила сбить себя с толку. Я сталкивалась практически с каждым его настроением, и воодушевление в груди каждый раз охватывало меня при виде его.

– Доброе утро, мистер Рид, – произнесла я, стараясь звучать спокойно, чтобы он не счел меня вспугнутой курицей. Кто любил радостных людей по утрам?

Мистер Рид поднял взгляд, казалось, только сейчас заметил меня у подножия лестницы, и морщины на его лбу мгновенно разгладились.

– Анимант, – вырвалось у него, но затем он опомнился. – Я имел в виду мисс Крамб, – быстро исправился он, рассеянно моргнул, кутаясь в шарф.

Мне пришлось подавить усмешку, я не понимала, как отнестись к этой реакции.

– У вас все в порядке? – спросила я, завязывая шарф и открывая дверь на улицу.

Я вышла в ошеломляющий зимний пейзаж, в который Лондон превратился за одну ночь и который, несмотря на густой туман, блестел в расплывчатом свете дня.

– Нет, – пробормотал мистер Рид, и я заинтересованно приподняла бровь. Он бросил на меня быстрый взгляд и снова наморщил лоб.

Я боялась, что сейчас он вновь оставит это в большом секрете и не посвятит меня в свои мысли, когда вновь заговорит.

– У меня встреча с двумя членами совета директоров. Они придут сегодня утром в библиотеку, и мне придется вести бесконечный и изнурительный разговор, который в итоге не принесет никаких результатов, – пожаловался он, пока мы бок о бок шагали по снегу.

Если бы фонари по обеим сторонам не обозначали путь, разглядеть его было бы трудно.

Я спрятала улыбку в шарф, чтобы он не заметил, что меня забавляет его недовольство, и сунула руки еще глубже в карманы. В начале моего пребывания здесь, в Лондоне, я задавалась вопросом, что такого ужасного в людях, что они так сильно раздражают мистера Рида. Но теперь я знала, что никто из них не был злым.

Мистер Рид просто был ворчуном, человеком, который любил оставаться наедине со своими вещами и которого беспокоило любое вмешательство. Он просто был слегка странным.

– Такие благородные пижоны, которые ничего не сделали для своего места в совете, кроме того, что назвали свои фамилии, – продолжил ругаться мистер Рид, и я не противилась этому.

– Я сделаю вам чай. Тогда вы выдержите это, – попыталась успокоить его я, на что библиотекарь только раздраженно фыркнул.

Мы вошли в библиотеку, словно это была обычная повседневность, и приступили к нашей ежедневной работе.

Между нами царило расслабленное равновесие, и это приводило меня в некое приподнятое чувство.

Я разобралась с газетами, пережила поход в архив, немного убралась, а потом уже пришли господа, о которых говорил мистер Рид.