– Доброе утро, мисс Крамб, – ответил он совершенно спокойно, и я наслаждалась звуком его голоса. – С каких пор вы делаете мне чай? – спросил он и с подозрением приподнял бровь.

Мой живот начало покалывать, мне стало совсем тепло, а в голове появилось желание обнять его.

Я знала, что это придаст мне уверенности. И сейчас мне крайне необходима уверенность.

– С тех пор, как мне тоже он нужен, – довольно рассудительно ответила я, и Томас с любопытством посмотрел на меня поверх своих очков.

Я в равной степени любила этот взгляд и боялась его. Он вызывал у меня мурашки по коже и томление в сердце. И в то же время он пронизывал меня, как будто Томас мог прочесть любую малейшую мысль в моей голове.

– И где же тогда ваша чашка? – только спросил он, и в уголке его губ появилась скрытая усмешка. Он пошутил надо мной, и его вызывающий взгляд тоже заставил меня улыбнуться.

Мои губы слегка скривились, груз на моих плечах уже начал понемногу осыпаться, и это несмотря на то, что он сказал только одну столь незначительную фразу.

– Она все еще недалеко, – откликнулась я, и Томас невозмутимо потянулся за чайником, чтобы налить себе.

– Возможно, вам стоит ее принести, – как бы вскользь предложил он, и я кивнула, незаметно вытирая потные ладони о юбку. Я не могла устоять перед таким приглашением, и оно заставило меня почувствовать волнение.

Я вышла из комнаты, взяла еще теплую чашку чая и вернулась обратно.

Томас поставил второй стул рядом сбоку от своего стола, и я подошла к нему. Он, в свою очередь, отпил чай и одновременно, нахмурившись, читал письмо, которое держал перед собой на уровне глаз. Почерк, просвечивающий сквозь бумагу, был тонким и круглым, и я могла предположить, что это письмо, вероятно, написала женщина.

Но Томас не очень-то обрадовался тому, что прочитал, так что об этой женщине я тоже не беспокоилась.

Я села на стул, сделала глоток чая, который на моем обожженном языке казался странным, но приятным теплом прошел по горлу, и смотрела в окно.

Начался дождь, и капли тихо стучали по стеклу. Как будто погода выбрала подходящий момент, чтобы так ухудшиться.

Я думала о своем брате, которого ссоры всегда расстраивали гораздо больше, чем меня. Сейчас он наверняка чувствовал себя ужасно. Но в первую очередь о Рейчел. Я почти могла представить, как она сейчас сидела дома и до смерти опечаленная смотрела на дождь.

Неосознанно я поднесла свою чашку к губам и выпила чай, устремив взгляд вдаль, с мыслями совсем в другом месте.

Я не стала мучить себя угрызениями совести, потому что я обвиняла себя в том, что сделала все гораздо хуже, чем следовало бы.