– Ты прав, Густав. Мы оба мало изменились. Ты как был невероятным лжецом, таким и остался. Ты выжил из ума.

Шериф оскалился, покраснев. Она задела за живое.

– Нет, не выжил, вот ты – да, если думаешь, что я позволю тебе хотя бы как-то контролировать Мержери. – Он пожал плечами. – Я всегда любил игры и головоломки, и мне не терпится разгадать тебя, слой за слоем.

– Густав, ты все сказал? – вздохнула она, всем видом показывая, что ей скучно, хотя внутренне ее била дрожь.

– Еще нет.

Он вытащил из кармана лоскуток ткани и протянул его.

Робин сразу его узнала. В его руках находилась часть ее капюшона.

Она потерла виски и закатила глаза.

– И что это?

Шериф внимательно вгляделся ее лицо.

– Петля.

– Для кого?

– Для Капюшона. – Его взгляд опустился к ее груди и, задержавшись на мгновение, снова вернулся к лицу девушки. – Будет приятно служить тебе, Робин. Дождаться не могу того момента, когда мы познакомимся с тобой поближе. – Он подался вперед. – Ты разве не знаешь? Герцог делится со мной всем.

Отвратительно.

– Убирайся.

Дверь открылась, и шериф отступил на позволительное расстояние. Желчь подступила к горлу, когда в комнату вошел ее папа. Густав низко поклонился.

– Еще раз поздравляю, миледи. Добро пожаловать в семью.

Он выпрямился и прошел мимо ее отца, направляясь прочь из комнаты.

Дэмиен должен действовать быстрее.

Густав что-то замышлял.