Экзили прошел в хор часовни, чтобы начать праздничную церемонию. За ним последовали архиатры в траурных ритуальных одеждах с воротниками-фрезами цвета гагата.
Мощный орган заполнил часовню реквием, звуки которого заставили вибрировать темные шелка, наряды цвета ночи, роскошные волосы. Высшая знать империи обратила свои бледные ладони к барочному своду, чтобы возблагодарить Тьму.
Никто и не подозревал, что в самом сердце этого черного океана тлела искра, поклявшаяся вернуть в мир Свет.
Эпилог
Эпилог
ВПЕРВЫЕ ЗА ПОСЛЕДНИЕ НЕДЕЛИ я проснулась в своей просторной спальне в Версале.
Вчера, как только закончилась церемония, я отправилась на покой. Выжатая словно лимон, я тут же погрузилась в сон без видений: ни воспоминаний о прошлом, ни предчувствий будущего. Ничего, кроме глубокого, восстанавливающего сна.
Сейчас, в предрассветные часы, в замке стояла тишина. Часы у изголовья кровати под тусклым светом ночника показывали четверть восьмого утра. У меня оставалось несколько минут, чтобы подготовиться к Большому Отходу ко Сну Короля.
Я еще немного повалялась, наслаждаясь мягкостью матраса, так непохожего на грубый соломенный тюфяк из постоялого двора «Желтый Кот».
Несмотря на все испытания, я бы ничего не изменила из того, что пришлось пережить.
Глубоко вздохнув, перебрала в памяти свои надежды и страхи, воспоминания и вопросы.
В этой самой комнате месяц назад Полин пожертвовал своей жизнью. Плотник хотел восстановить справедливость в своем понимании скромного человека и отомстить за сестру Туанетту.
Вчера в Париже Ифигения де Плюминьи и ее придворные также погибли. Подданные Двора Чудес мечтали о своем собственном Страшном Суде: разрушить этот мир, чтобы на его руинах построить другой.
Я не разделяла их экстремизм борьбы, но полностью сочувствовала страданиям, которые стали его причиной. Для меня Ифигения навсегда останется мученицей, а не деспотом. Я поклялась чтить память о ней и ее маленьком народе.
Я сделаю все, чтобы построить лучший мир, к которому стремились эти мужчины и женщины, но не на руинах, а на плодородной почве.
Чувствуя в груди прилив новых жизненных сил, я встала, подошла к окну и открыла ставни. Сквозь заиндевевшее стекло темнели сады Версаля. В конце Большого Канала, погруженного в сумерки, уже проступали первые розовые краски утра, как обещание прекрасного будущего в моих двух удивительных видениях.
Мне бы очень хотелось поговорить о них с Пьеро, но сегодня он отплывает к новым берегам: мальчик согласился уехать в Америку. Надеюсь увидеть его однажды.
Я также надеюсь, что когда-нибудь пересекутся наши пути с лордом Стерлингом Рейндастом. Он показал мне мир политических игр между нациями вампиров и открыл свою мятежную душу, чем тронул меня, как никто из бессмертных. Лорд утверждал, что будущего нет.