Внушительные дорические колонны окружали архитектурное великолепие, возведенное во славу величайшего из всех вампиров, абсолютного монарха по милости Тьмы.
Он возвышался там, в первом ряду перед клиросом[66], где сиял великолепный орган, отражая сияние тысяч огней.
Король Тьмы был одет в огромную шубу из шкур черных волков. По меховому полотну десятки разбросанных мертвых глаз излучали желтоватый блеск, напоминавший золото солнечной маски Короля.
Маска повернулась ко мне, когда я шла по нефу, с каждым шагом чувствуя, как леденеет воздух. Невозможно было разобрать выражение глаз за темными щелями. Зато лица знатных и высокопоставленных придворных, окружавших монарха и пожиравших меня взглядами, были как на ладони.
Маркиз де Мелак, министр Армии, выражал что-то среднее между удивлением и горечью. Принцесса дез Урсен, министр иностранных дел, не скрывала восхищения. Пять оруженосцев тоже заняли свои места.
Эленаис первой привлекла мое внимание. Ее великолепные каштановые волосы были уложены в модную прическу а-ля Фонтанж[67] – воздушную комбинацию из локонов и кружев.
Как же она была похожа на Ифигению. Но в отличие от сестры в ее лице, созданном магией алхимической хирургии, скрывалось что-то, что еще не успело зачерстветь. Девушка невольно улыбнулась, завидев меня. Даже вздохнула украдкой с облегчением. Потому что я жива? Возможно. Ведь преследуя общую цель в Париже, мы неделю делили кров и еду, подвергались опасности, спасали друг друга. Возможно, однажды мы станем ближе, и мне удастся избавить ее от влияния деспотичного отца, как дань уважения Ифигении.
Рядом с красавицей, гордо выпрямившись, стоял Сурадж в эбеновом индийском камзоле, совпадавшем по цвету с тюрбаном. Он открыто улыбался мне, не пряча своих эмоций. Юноша прошел через муки, вынужденно лгал мне по приказу Нетленного, в то время как сердце подсказывало ему другое. Лицо его светилось от радости. И, вероятно, от облегчения, что моральные терзания наконец позади.
Справа от него Рафаэль. Ему не пришлось менять свой обычный наряд. Он всегда одет в черное, по моде испанского двора. Его вибрирующие зеленые глаза подбадривали меня. Он стоял рядом со своим тайным любовником, но не смел взглянуть на него. Сердце мое невольно сжалось.
Для Поппи правил не существовало. Вопреки этикету, темно-синими губами она прошептала за спиной Нетленного по-английски:
Ряд оруженосцев замыкал загадочный Зашари, с лицом, таким же непроницаемым, как у самого Короля.
Остановившись в двух метрах от суверена, я присела в глубоком реверансе и опустилась на ледяные плиты.