– Это техи, – хрипло шепчу я, вспоминая прозвище, которым так беззаботно перебрасывались Серебряные. – Они изготавливают лампы, камеры, видеоэкраны…

– А также ружья, пули, бомбы, корабли, транспорты, – добавляет Мэйвен. – Они поддерживают выработку энергии. Очищают воду. Они делают для нас всё.

«И не получают взамен ничего, кроме дыма».

– Почему они не уйдут отсюда?

Мэйвен жмет плечами.

– Они не знают другой жизни. Большинство техов не выходят за пределы собственной улицы. Они даже в армию не могут завербоваться.

«Даже не могут завербоваться». Их жизнь так ужасна, что война кажется приятной альтернативой… но даже на фронт им нельзя.

Постепенно фабрики, как и всё остальное, исчезают за кормой, но их образ остается во мне. «Я не должна этого забывать, – говорит внутренний голос. – Не должна».

Впереди возникает новый лес заградительных деревьев, а за ним – звезды. Это Археон. Поначалу я принимаю огни столицы за сияние звезд. Но когда мы подплываем ближе, у меня отвисает челюсть.

Через широкую реку перекинут тройной мост, соединяющий две части города на разных берегах. Его длина – несколько тысяч футов, он полон жизни и ярко освещен электрическими огнями. На нем, в сотне футов над водой, расположены магазины и рыночные площади. Я представляю себе Серебряных, которые сидят там, пьют, едят и смотрят на мир с высоты. По нижнему ярусу Моста катят транспорты – их фары напоминают красно-белые кометы, рассекающие ночную тьму.

С двух сторон Мост заканчивается воротами; обе половины города окружены стеной. На восточном берегу из земли поднимаются огромные металлические башни, похожие на мечи, пронзающие небо. Они увенчаны гигантскими сверкающими хищными птицами. Мощеные улицы тянутся по холмистым берегам, соединяя жилые кварталы с Мостом и с внешними воротами. Они полны людей и транспортов.

Стены в Археоне из алмазного стекла, как в Саммертоне, но прозрачная преграда перемежается ярко освещенными стальными башнями и другими строениями. На стенах стоят патрули, но одеты дозорные не в пламенно-алую форму, как Стражи, и не в черную, как охранники. Они носят дымчато-серебристую одежду и почти сливаются с городским ландшафтом. Это воины, причем не из тех, что лощат паркет в бальном зале. Археон – крепость.

Его выстроили для войны, а не для мира.

На западном берегу я различаю Королевский Двор и Казначейство, которые видела в репортаже после теракта. Оба выстроены из сверкающего белого мрамора и полностью отремонтированы, хотя их пытались взорвать чуть больше месяца назад. «Как будто прошла целая жизнь». Между ними – Дворец Белого Огня, здание, которое даже я узнаю с виду. Наш старый учитель говорил, что оно вырезано в склоне холма – живой кусок белого камня. Окружающая его стена увенчана языками пламени, сделанными из золота и жемчуга.