– Надеюсь, ты вернешься живой, девочка-молния. Ты небезнадежна.

Пожалуй, это самое приятное, что она когда-либо мне говорила.

Фарли уходит, не оглядываясь. Через несколько минут и я делаю то же самое.

Нет времени оплакивать Шейда и остальных. Во второй раз за сутки мне придется взойти на борт Черного Бегуна, укротить свое сердце и приготовиться к бою. Это была идея Кэла – подождать до вечера и вылететь с острова одновременно с тем, как по стране разойдется наша видеозапись. Когда псы Мэйвена явятся за нами, мы будем уже по пути на потайное летное поле в окрестностях Корвиума. Полковник отправится на север, чтобы под прикрытием ночи перебраться через озера и описать круг. К утру, если план сработает, в нашем распоряжении окажутся два легиона, стоящие по обе стороны границы.

А затем мы двинемся вперед.

В прошлый раз я покинула родителей без предупреждения. И почему-то тогда было проще, чем теперь. Так трудно сказать им «до свидания», что мне буквально не терпится нырнуть в уютные недра Черного Бегуна. Но я заставляю себя обнять маму и папу и по мере сил утешить их, пускай неискренне.

– Я верну братьев живыми, – шепотом говорю я, уткнувшись головой в мамино плечо.

Ее пальцы пробегают по моим волосам, быстро заплетая косу. Седины у меня стало больше, она поднялась почти до плеч.

– Бри, Трами…

– И себя, – отвечает мама. – Побереги и себя, Мэра. Пожалуйста.

Я киваю. Так бы и стояла, не двигаясь.

Папа легонько тянет меня за руку. Несмотря на свою недавнюю вспышку, именно он напоминает, что пора идти. Его глаза устремлены через мое плечо, на Черного Бегуна. Остальные уже поднялись на борт, и на взлетной полосе осталось только семейство Бэрроу. Очевидно, соратники решили дать мне некое подобие уединения, хотя я понятия не имею, что с ним делать. Сначала я жила во дворце, полном камер и охраны, потом в лесной землянке. Зрители меня не смущают.

– Возьми, – взволнованно говорит Гиза, протянув здоровую руку. В ней зажат лоскуток черного шелка. На ощупь он прохладный и скользкий, как масло. – Это из дома.

На ткани вышивка – красные и золотые цветы. Работа мастера.

– Я помню, – негромко отвечаю я, проводя пальцем по безупречным стежкам.

Гиза сделала их давным-давно, вечером накануне того дня, когда охранник сломал ей руку. Эта вышивка осталась незавершенной, как ее прежняя жизнь. Как жизнь Шейда.

Дрожа, я повязываю лоскут на запястье.

– Спасибо, Гиза.

И лезу в карман.

– У меня есть кое-что для тебя, девочка моя.