Дешевая побрякушка. Сережка под цвет зимнего моря, окружающего нас.

У Гизы перехватывает дыхание. По ее щекам катятся слезы, но я уже не могу на них смотреть. Я отворачиваюсь и захожу в самолет. Трап закрывается за мной; к тому моменту, когда мое сердце перестает бешено колотиться, мы уже в небе, высоко над морем.

Солдат у меня немного по сравнению с многочисленным отрядом, который отправился с полковником в Озерный край. В конце концов, я взяла с собой лишь тех, кто выглядит достаточно молодо, чтобы сойти за бойцов Детского легиона, притом желательно – тех, кто уже служил в армии и сможет вести себя как солдат. Под эти требования подошли восемнадцать бойцов Алой гвардии. Они и присоединились к нам. Килорн сидит с ними, изо всех сил стараясь разрядить обстановку.

Ады нет, Дармиана и Гаррика тоже. Неспособные сойти за подростков, они отправились с полковником, чтобы по мере сил помочь нашему делу. У Бабули ограничений меньше, несмотря на почтенный возраст. Внешность у нее меняется – она перебирает различные юные лица. И конечно, с нами Кэмерон – ведь вообще-то это была ее идея, и девочку буквально захлестывает адреналин. Она думает о своем брате, которого забрали в армию. Я невольно завидую ей. У Кэмерон еще есть шанс спасти его.

Кэла и моих братьев будет труднее всего замаскировать. Бри моложаво выглядит, зато он крупнее любого пятнадцатилетки. Трами слишком высок, Кэл чересчур узнаваем. Впрочем, главное их достоинство – не внешность и даже не сила, а военный опыт. Без них некому будет провести нас по лабиринту траншей. Я видела кошмарные пустоши Чока только на фотографиях, в новостях и во сне. После того как раскрылась моя способность, я думала, что никогда там не окажусь. Я думала, что эта судьба меня минула. Как же я ошибалась.

– Три часа до Корвиума, – отрывисто говорит Кэл, не отрываясь от приборной панели.

Соседнее кресло красноречиво пустует – оно оставлено для меня. Но после того как он оставил меня одну на похоронах Шейда, я не сяду рядом с ним, ни за что.

– Восстаньте, алые как рассвет! – хором говорят бойцы Гвардии, стукнув прикладами об пол.

Для нас всех это неожиданность, хотя Кэл по мере сил старается не реагировать. Тем не менее на его лице я читаю неприязнь. «Я не участвую в вашей революции», – сказал он когда-то. «По вам не скажешь, ваше высочество».

– Восстаньте, алые как рассвет, – повторяю я тихо, но твердо.

Кэл хмурится и сердито смотрит в иллюминатор. В эту минуту он похож на отца, и я задумываюсь, кем он мог бы стать. Умный принц-воин, женатый на гадюке Эванжелине. Мэйвен сказал, что Кэл не пережил бы день коронации, но я в этом сомневаюсь. Металл куется в огне, и другого способа нет. Он выжил бы – и удержал власть. Впрочем, не знаю, что бы он тогда сделал. Когда-то я думала, что душа Кэла мне известна, но теперь я понимаю, что ошибалась. Ничье сердце нельзя постичь до конца. Даже свое собственное.